Кролиководство

Банни внимательно следит за друзьями Джоша (их трое), которые сидят с Джошем за столом, словно друзья по колледжу, чешущие языками за кувшином пива. Возможно также, что они все друзья детства, компания из четырех мальчишек — братьев по крови, договорившихся, что бы ни случилось, навеки оставаться друзьями. Друзья навеки, Стелла, — эта мысль бьет Банни, словно кувалдой.

Альби спешит к ней и торопливо кладет продуктовый пакет на пустой стул.

— В метро полный бардак. — Альби садится на стул и придвигает его вплотную к стулу Банни. Их колени соприкасаются, и ее плач утихает и переходит в поскуливание. Наблюдая за тем, как Банни вытирает глаза ладонями, Альби поражается, насколько невинной она выглядит, и, как будто разговаривая с ребенком, спрашивает:

— Хочешь посмотреть, что я тебе принес?

Из продуктовой сумки он выуживает четыре плитки «Кэдбери» — две с миндалем, две без — и выкладывает их на стол вместе с коробкой крекеров и банкой арахисового масла «Питер Пэн Крими»; дело в том, что полностью натуральное арахисовое масло поставляется исключительно в стеклянных банках, используемых потом повторно. Банни говорит:

— Прости.

— Прости? Прости за что? — спрашивает Альби.

— Я хотела сказать «спасибо». Спасибо, — отвечает Банни.

Затем из этой же сумки Альби достает упаковку с тремя блокнотами и шестью фломастерами. Смущенно, но с осторожным оптимизмом спрашивает:

— Ты пишешь?

— Не то чтобы, — отвечает Банни.

— Делаешь бумажные самолетики?

Банни вознаграждает Альбин вопрос улыбкой:

— Просто записываю всякую всячину. Которую не хочу забыть.

В другой сумке книжки из дома.

— Я просто хватал с полки всё подряд, — говорит он. На самом деле Альби не просто хватал с полки всё подряд. Он выбирал книги с большим тщанием, избегая современных романов, чтобы Банни не использовала их в качестве мерила собственных неудач. По понятным причинам он отверг Джин Рис и Эрнеста Хемингуэя; что уж там говорить про Вирджинию Вулф.

Банни привыкла перечитывать любимые книги по три-четыре раза, однако «Гордость и предубеждение» и «Записки Пиквикского клуба» в число ее любимых или хотя бы нравящихся ей книг не входят (это один из тех редких случаев, когда Банни предпочитает держать свое мнение о чем-либо при себе). Третья книжка, «Путешествие вокруг света на корабле „Бигль“» Чарлза Дарвина, доставляет ей гораздо большую радость.

— Мне кажется, ты говорила, что хотела их почитать, или я ошибаюсь? — произносит Альби.

— Откуда мне знать? — спрашивает Банни. Кладет «Путешествие…» на блокноты и отставляет в сторону две другие книги, словно это пустые тарелки.

— Можешь выбросить их по дороге домой, — говорит она мужу.

Позже, когда Альби уходит, Банни кладет шоколад, арахисовое масло и коробку с крекерами в коричневый бумажный пакет и пишет на нем свое имя специально предназначенным для этого черным маркером. Затем прячет пакет в шкафу над кухонной мойкой. Ручки на шкафу грязные, липкие на ощупь.

Уже на улице, в квартале от больницы, Альби выбрасывает «Гордость и предубеждение» и «Записки Пиквикского клуба» в урну. Звонит Мюриэл и спрашивает:

— Не хочешь ли выпить?

— А что? Я похожа на выпивоху? — Мюриэл не ждет смеха в ответ на свою шутку, хорошо понимая, что она, если это можно назвать шуткой, получилась неудачной.

— Ладно, — говорит он. — Давай через полчаса в «Кроуз».

На полпути к метро Альби передумывает. Поезда эпически непунктуальны по воскресеньям. Ловит такси.

Выученный урок

Помимо прочего, столовское меню предлагает нарезанную ломтиками индейку, а также салат из латука, нескольких ломтиков моркови и помидорки черри, который подают в маленькой бежевой пластмассовой вазочке, как подают салаты вместе с другими блюдами на борту самолета. На десерт — ванильный пудинг, которого никто не ест. Банни предлагает соседям по столу шоколад, но когда извлекает из шкафа над мойкой пакет со своим именем, тот самый, что спрятала там всего несколько часов назад, то обнаруживает, что шоколадки исчезли.

— Извини, — говорит ей Андреа, — я должна была тебя предупредить. Лучше не хранить шоколад в шкафах. Некоторые из этих психов как нарки. Крали бы шоколад и из-под подушек, если бы это было возможно. — Это невозможно, так как пищу хранить в спальных помещениях НЕ РАЗРЕШЕНО, но Чэз объясняет Банни, как обмануть систему:

— Плитки шоколада плоские. Просто запихни плитку в пояс под юбку или в какой-нибудь журнал.

— А в комнате лучшее место спрятать шоколад — мешок для грязного белья, — добавляет Андреа. — Если кто-нибудь его там обнаружит, ему придется объяснять, зачем это он рылся в твоих грязных трусах.

Преподаватель краснеет, предположительно на слове «трусы», и оборачивается, чтобы посмотреть, что творится на столе у него за спиной.

— У раввина шоколадный торт, — подмечает Преподаватель.