Кролиководство

Очень возможно, что пистолет Хауи был игрушечным, из тех, что выглядят как настоящие, но стреляют пенопластовыми пульками или кусочками сырой картошки. Хауи никогда не собирался лишать себя жизни по-настоящему. Ни тогда, ни сейчас, ни когда-либо вообще. Хауи — ненормальный, но его психические заболевания — явная чокнутость и тяжелая форма душевной слепоты — не входят в перечень заболеваний, содержащийся в «Руководстве по диагностике и статистическому учету психических расстройств». Он сумасшедший, но совершенно другого вида.

Как бы то ни было, Пэм домчалась настолько быстро, насколько позволяли ее короткие ноги, до его дома, запихнула Хауи в его автомобиль и отвезла через мост в лучшую в трех штатах больницу, имевшую психиатрическое отделение. Теперь Пэм искупает свою вину — регистрацию на сайте Match.com — тем, что носит ему сумки с едой и стирает его одежду. Никогда в жизни не станет она снова давить на него, чтобы он на ней женился.

Хауи меж тем проводит свою жизнь здесь. Расхаживает дни напролет, как будто дурдом — круизный лайнер, а он на нем — массовик-затейник, полный сил и энергии, отвечающий за проведение всяких развлекательных мероприятий типа шарад и игр для детей. Единственное, чего ему для этого не хватает, это свистка, болтающегося на шее на шнурке, что, разумеется, невозможно. Шнурки здесь НЕ РАЗРЕШЕНЫ.

— Могу спорить, что в детстве из него каждый день выбивали дурь, — говорит Андреа. — Потому что этот парень из тех, кто никогда ничему не учится.

— Он думает, что мы с ним друзья, — говорит Джош.

— Черт, — Чэз отрывает уголок от голубой банкноты из «Монополии», — она совершенно изношенная.

— В самом деле, — соглашается Джош. — Но он одинок. Этот парень одинок.

— Возможно, — говорит Андреа, — возможно, это так, но у него есть Пэм. Не знаю. Возможно, — а потом добавляет: — Через три дня у меня день рождения.

Помогите

Банни сидит на стуле напротив письменного стола доктора Фитцджеральд и говорит ей:

— Я хочу домой.

— Отлично, — отвечает доктор Фитцджеральд, — с завтрашнего дня вы можете начать прием паксила и абилифая и, если все пойдет нормально, сами не заметите, как окажетесь дома.

Банни закрывает глаза и качает головой, что психиатр истолковывает как выбор Банни другого варианта лечения, то бишь электросудорожной терапии.

— Если это то, чего вы хотите, — говорит врач, — я договорюсь с доктором Гроссманом о приеме.

— Да нет же, — вносит ясность Банни, — я хочу домой, прямо сейчас.

— Банни, это невозможно, — говорит ей доктор Фитцджеральд. — Вы не можете просто взять и выписаться. Персонал отделения должен прийти к совместному мнению, что вы готовы к выписке. — Она объясняет, что, в отличие от любого другого отделения больницы, где пациенты могут вставать с постели и выходить наружу, даже если врачи делать этого не рекомендуют, в психушке другие правила; впрочем, доктор Фитцджеральд избегает слова «психушка», вместо него она употребляет термин «психиатрическое отделение», так как врачам запрещено говорить «психушка». Во всяком случае, перед психами.

Банни пытается постичь непостижимое.

— Вы хотите сказать, что можете держать меня здесь вечно?

— Это для вашего же блага, — отвечает доктор Фитцджеральд, — и таково законодательство.

Банни не может самостоятельно выписаться из психушки, потому что, ввиду ее нахождения в ней, она не считается нормальной. И Альби не может выписать ее отсюда, хотя он-то совершенно нормален, потому что теперь, когда она в больнице, больница несет юридическую ответственность за ее безопасность.

С большим сочувствием, чем она проявляла по отношению к Банни до сих пор, доктор Фитцджеральд говорит:

— Вы можете обратиться в суд, но до начала рассмотрения в нем может пройти много времени.

Банни сморкается в салфетку, затем этой же салфеткой вытирает глаза и повторяет:

— Я хочу домой.

— И мы хотим, чтобы вы отправились домой. Мы хотим, чтобы вы отправились туда как можно скорее. Но вы ничего не делаете, чтобы помочь себе. — Доктор Фитцджеральд берет ручку и принимается катать ее между пальцами. Ей не терпится вернуться к работе с бумагами. — Вы отказываетесь от курса медикаментозного лечения, вы ни разу не ходили на терапию, и вы не принимаете участия в Занятиях.

— Я ходила на «Декоративно-прикладное искусство», а теперь хожу на «Литературное творчество», — говорит в ответ Банни.

— Вы были на «Декоративно-прикладном искусстве» один раз, а занятия «Литературным творчеством» идут по часу три раза в неделю. Что вы делаете с остальным временем?

— Жду собаку, — отвечает Банни, — и пишу. Подхожу к этому занятию творчески, — добавляет она.

— Одна? Сами по себе? — Доктор Фитцджеральд издает звук, похожий на птичий. — Как вы можете рассчитывать на поправку, если отгородились от всех в каком-то углу? Банни, если вы что-то там и пишете, проблему это не решает.