Кроме шуток

Сердце Чарли бешено колотилось, на лбу выступил пот, но почему‐то это вызывало приятное волнение: ощущения были скорее как в парке аттракционов, чем как при панической атаке. Поле ее зрения расширилось, сознание развернулось, как будто во лбу распахнулась дверь. Она снова надела процессор, и звук хлынул в ее голову теплым приливом.

Так мы идем или нет? – спросила Лем.

Из всей группы она была единственной, кого как будто не накрыло.

Куда? – спросила Чарли.

Кайф совсем не тот, если не пойти танцевать! – сказал Слэш и снова притянул Чарли к себе.

Вайн-стрит преобразилась у нее на глазах – теперь пустота вселяла надежду на будущее, а крашеная фанера обрела праздничный вид. У каждого светофора вырос хвост, как у воздушного змея, а каждая фара напоминала падающую звезду.

Видите кометы? – рассеянно спросила Чарли.

Вот это тебя вштырило, – сказала Лем.

Идя по улице, Слэш и Чарли раскачивали сцепленными руками. Чарли больше не могла уследить за разговором, но ей было все равно, она получала удовольствие от туманной смеси голосов и от звуков города.

Они остановились у ряда складов, на каждом из которых красовалось предупреждение о камерах и штрафах. Табличка на последнем здании гласила, что оно подлежит сносу. Но Чарли чувствовала, как что‐то жужжит внутри, и когда Слэш запрыгнул на погрузочную платформу и потянул на себя металлические двери, электронная музыка выплеснулась наружу, словно открыли вакуумный затвор. Внутри какая‐то женщина нарисовала маркером у них на руках крестики, а потом дала каждому по порции алкогольного желе. Лем выпила свой шот и повесила пластиковый стаканчик на один из шипов Сида; Слэш и Чарли последовали ее примеру. Грег отстал от них, прислонившись к стене, и пристально разглядывал собственные руки.

Сид махнул рукой, показывая, что Грега надо оставить в покое, мотнул головой, чтобы стряхнуть стаканчики с волос, и они упали на пол, где уже валялось несколько десятков других. Чарли нравился хруст под ногами – это напоминало ей о тех редких случаях, когда у них в Колсоне выпадал снег, и она представляла, как давит льдинки, пока Слэш тащил ее к центру склада. Под пульсирующими огнями уже танцевало около сотни человек.

Шикарное место, – сказала Чарли.

Что?

Если уж и нарушать закон, то только так!

Я не понимаю! – сказал Слэш.

Я не понимаю! – передразнила она.

Он притянул ее к себе и яростно поцеловал. Покачиваясь вместе с ним в такт движениям всего зала, она начала тереться о его бедра, пока не почувствовала, как у него встает. В конце концов они перестали целоваться, но продолжали танцевать, крепко прижавшись друг к другу, Слэш осторожно раздвинул рукой колени Чарли, чтобы она могла оседлать его ногу. От этого трения она почувствовала себя пьяной – тело пылало, кожа была горячей и зудела при малейшем прикосновении, как будто все нервы обнажились. Чарли снова подумала о конкурсантках, с которыми работала ее мать: интересно, чувствуют ли они такую же невесомость, когда танцуют, но эта мысль не задержалась у нее в голове надолго. Теперь она поймала такой сильный приход, что даже воспоминания о матери не могли помешать ей кайфовать.

Рядом замаячили Лем и Сид, и они со Слэшем оторвались друг от друга и смешались с другими танцующими, большинство из которых теперь прыгали, как на рок-концерте, необузданные и потные, вскинув руки в воздух, выкрикивая слова песни и двигаясь как единое целое.

Чарли на время потеряла Слэша из виду, но ее мимолетное беспокойство быстро сменилось очередным приливом эйфории, и она продолжала прыгать. Он вернулся с новыми порциями алкогольного желе и показал ей свою руку, на которой написал маркером:

Хочешь свалить отсюда?

Она выпила свой шот и увлекла его на улицу.

Язык тела

На следующее утро Чарли проснулась голой поверх одеяла. Сквозь сломанные жалюзи Слэша пробивались лучи яркого зимнего солнца. Она торопливо огляделась в поисках упаковки от презерватива, заметила ее и облегченно выдохнула, впервые осознав, что задерживала дыхание. Когда паника улеглась, она стала рассматривать комнату. Кроватью Слэшу служил лежащий на полу матрас, никакой мебели не было, только стопки книг вдоль пустых стен. Она почувствовала руку на своем плече и, повернувшись, обнаружила, что Слэш смотрит на нее с беспокойством: он, видимо, услышал, как она вздохнула.

У тебя все норм?

Горло саднило, будто она наглоталась песка. Она несколько раз попыталась откашляться, но в итоге просто улыбнулась и кивнула.

Залезай сюда, – сказал Слэш, поднимая одеяло и подзывая ее к себе.

Она придвинулась к нему, но он отстранился. Она постаралась не показывать свое разочарование. Понятно было, что он сделал это ради нее; он хотел поговорить и хотел, чтобы она могла видеть его лицо. Он всегда был к ней внимателен, даже когда они просто встречались ради секса, как будто интуитивно знал, что делать, и в разговоре шел ей навстречу. Изменилось бы что‐нибудь, думала она, если бы больше людей в Джеффе поступали так же?