Кронштадтское восстание. 1921. Семнадцать дней свободы

Питерские чекисты воспользовались кронштадтским восстанием для расширения своих полномочий и получения новых средств. Мещеряков настаивал: «Необходимо выделение частей для охраны границ и отпуска Особотделом средств для зарубежной агентуры…»[451] В 1921 г. не все требования руководителей ВЧК удовлетворялись. Чекисты хотели немедленно снять с должности и арестовать командира бригады на Южном участке, бывшего поручика русской армии В. Р. Розе, обвинив его в провале штурма Кронштадта. Сводка ВЧК, где обвинялся Розе, была отправлена Ленину и Сталину[452]. Но это никак не отразилось на комбриге Розе и не помешало ему быть награжденным Почетным революционным оружием за штурм Кронштадта. В годы большого террора Розе был расстрелян, как подавляющее большинство красных командиров высокого ранга, как, впрочем, и большинство чекистов, осуществлявших жесткий контроль над частями 7-й армии. Высшие власти, напуганные волной восстаний, в первую очередь кронштадтским, рассылали во все концы страны телеграммы об усилении власти чекистских органов. Калинин 17 марта в телеграмме «Всем губкомам и губисполкомам» писал: «В связи с усилением новой волны контрреволюционного движения ‹…›, устанавливается порядок взаимной информации мест и центра через органы Всероссийской чрезвычайной Комиссии»[453]. Т. е. все общение центра и местных органов проходило через ВЧК, через единственный орган власти в Стране Советов, которому высшее руководство полностью доверяло. 1-й особый отдел требовал, чтобы все население городов и деревень вокруг Кронштадта сообщало ему любую информацию о мятежниках: «…все лица, замеченные в шпионаже, выведывании расположения и численности воинских частей, все, сеющие ложные слухи и панику, все шептуны, все ведущие контрреволюционную агитацию, – будут наказаны по всей строгости революционных законов». Было сказано, что к ним будет применена «самая суровая мера», т. е. смертная казнь[454]. Чекистам, вводимым в армейские части под видом политработников, давались особые полномочия. Они были подчинены только своим начальникам по чекистской линии. Инструкция предписывала: «Товарищи, входящие в состав групп, подчиняются безусловно своему начальнику и несут осведомительную работу в дивизионе, принимая своевременно меры по устранению тех или иных дефектов в преступной деятельности комсостава и кра-цев дивизиона, путем немедленного доведения через начальника группы ‹…› на предмет принятия срочных мер»[455].

За атакующими колоннами шли заградительные отряды с пулеметами. Они должны были заставить красноармейцев наступать, не оставив им выхода. Интересно, что в приказе о втором штурме указывалось, что войска «должны двигаться колоннами», хотя совершенно ясно, что при наступлении колоннами потери от огня артиллерии и пулеметов будут во много раз больше, чем при наступлении рассыпным строем. Но в приказе прямо говорилось, что без этого «часть нельзя взять в руки»[456]. Она могла просто разбежаться в разные стороны, и помешать этому не смогут даже пулеметы заградителей. А при наступлении колоннами ее было легко контролировать особистам, командирам и заградителям. Никто в командовании Красной армии не подумал о том, что при наступлении колоннами защитникам Кронштадта будет гораздо легче вести огонь, а потери могут быть колоссальными. Нужно было как можно скорее взять Кронштадт любой ценой. Бежавшие руководители обороны Кронштадта также указывали на заградотряды как на один из основных факторов победы большевиков.

Приказы начальникам заградотрядов предписывали принимать крайне жестокие меры как к пленным, так и к солдатам 7-й армии. 13 марта начальнику заградительного отряда командованием Северного участка был отдан жестокий приказ:

«Инструкция по чистке фортов от мятежников

…2. Всех дезертиров и паникеров расстреливать на месте. За допустительность дезертирства, паническую провокацию отвечает начзаградотряда.

3. Часть отряда, предназначенную для очистки фортов, ‹…› бросить на форт НР и 4, где расстреливать всех мятежников. Пленных быть не должно»[457].