Кросс по грозовым тучам

Не получалось понять, за кем перевес, слишком быстры движения и удары, оглушал отвратительный хитиновый хруст, звук рвущейся плоти и вой. Колени подкашивались, но Тим сделал два шага назад. Ослепшая, неконтролируемая смерть слишком близко. Мыслеприказы в голове рождались сами, требовали поднять броню, но оружия с собой не было — ни пассивного, ни активного. Паника заставляла чувствовать себя голым, и, когда кусок склизкой плоти упал, застилая обзор, и пополз вниз по гладкой поверхности силовой защиты, — Тим вскрикнул.

Бойня прекратилась, когда из воздуха возник МихМих и поднял в сторону сцепившихся тел трубу из мутного стекла. Воздух прошила короткая рябь, и уродливый комок тел опал, распадаясь когтями, буграми, торчащими гребнями. Содержимое внутренностей Тима рванула наружу, но он с усилием сглотнул и удержал рвотный позыв. Но небу растекся отвратительный вкус. Маршал роев наклонился к груде тел, подцепил чудовищными лапами две мутно зеленые туши и отшвырнул их прочь. Если тараканы вполне узнавались, имели целые конечности и даже когти, волокущиеся за лапами, то Ирта Флаа в оставшейся груде разноцветной плоти не разглядеть. Сердце Тима выстукивало мучительный ритм. Он мертв? Неужели Ирт мертв? Почему так тяжело?

МихМих ничего более не предпринимал. Стоял неподвижно и смотрел на гору фиолетовых, серых и багровых останков. Стеклянную трубку держал опущенной вдоль бедра. Пришедшие в себя инсектоиды осматривали не очнувшихся товарищей, один с открытой литой грудью, покрытой сетью татуировок, говорил что-то маршалу возмущенным металлическим клекотом.

— Что вы сделали? — выдавил Тим. — Вы его убили?

МихМих повернулся медленно и сразу всем телом. Голос прозвучал по-прежнему бесстрастно и размеренно:

— Без сомнения, все пострадавшие и агрессор живы. Применен сквозной нервный блокатор. Множественные нервные узлы изоморфа парализованы.

— Он без сознания?

— В полном сознании.

Тим приблизился.

— И какие будут последствия?

МихМих тряхнул мощной лапой, оружие в ней превратилось в узкую полоску, которая притянулась к бедру и стала полупрозрачной, почти невидимой частью тела.

— Ответа нет, — проскрипел он холодно. — У вас есть ответ или прогноз, капитан Граув?

— Я никогда не видел его таким. Охотники с Просторов не подвергают жизнь опасности без смысла. А здесь — верная смерть. Ему стало все равно.

— Ирт Флаа желал смерти нам и себе. У вас есть прогноз, капитан Граув?

Тим пожал плечами.

— Не знаю. Может, расстроился… из-за возможной гибели своей планеты?

— Она еще не погибла. Изоморфы разумны и расчетливы. Он бы попытался добиться помощи, как сейчас пытается Ру Флаа.

— Но не попытался. Значит, был уверен, что не получит.

Маршал роев посмотрел на бесформенную тушу изоморфа, поднял голову и как будто снова упер фасеточные глаза в Тима. Клешни у сомкнутой пасти шевелились. Когда инсектоид сомневается — он молчит и двигает челюстью, — всплыло в памяти.

— Хороший прогноз, капитан Граув, — резанул металл. — Нельзя получить помощь только от врага. Нет смысла даже просить помощи у врага. Он решил, что мы напали на Орфорт.

— Но почему?

— Ирт Флаа сам расскажет, почему так решил.

От ледяной, неторопливой уверенности чудовищного союзника хотелось оказаться как можно дальше. Как и от изоморфа, отвечающего на вопросы инсектоидов. Когда многочисленные, разбросанные, как у медузы, конечности Ирта стали медленно собираться, сворачиваться к центру, под телом поднялся сгенерированный по приказу маршала ложемент. Не похожий на обычное человеческое кресло: невесомое плетение символов, издалека как сплюснутый стог полевых цветов. Даже красиво.

У инсектоидов престранные эстетические представления. Любовь к суровой простоте, отталкивающим деталям и сочленениям уживалась со страстью к мелким штукенциям. Рисунки, веревочки, цветные браслетики, листочки и лепесточки украшали инсектоидов и легко превращались в смертоносное оружие.

Ирт Флаа стал восстанавливаться далеко не сразу. Его тело обессилело настолько, что, видимо, не подчинялось воле. Или воля оказалась изорвана, как и форма. Тим следил за изменениями изоморфа завороженно и с неприятной тревогой. Отошел как можно дальше и от ложемента, и от МихМиха, замершего, как отлитая из металла статуя. Рядом с маршалом возвышались два инсектоида, такие же забронзовевшие, как их лидер. Парализованных тараканов унесли. Пространство вокруг и звездная карта, смещенная к дальней стене, — все выглядело фоном к групповому портрету чудовищ. Чага внутри жалобно ныл, не в силах видеть Хозяина таким беспомощным… И Тим запихнул второй «я» как можно поглубже и старался не думать о дрожи, накрывавшей тело волна за волной. О крови, в которой гуляла наркотическая жажда.

— Движение не рекомендуется, — грохнул МихМих.

Вполне узнаваемое тело Ирта вытянулось вдоль рисованной плоскости и выглядело тяжелым, странно безвольным. Плетения его капюшона помертвели, их цвет из багрового стал коричневым с черными продольными росчерками. Глаза не появились, словно и не было никогда.