Кроссовки. Культурная биография спортивной обуви

«Мне кажется, из-за того, что в Москве в принципе живет много народу, кажется, что и любителей кроссовок здесь больше. Но они есть во многих городах. Недавно я был в Пензе, где и кроссовочных магазинов толком нет. Но есть люди, которым это интересно. Например, там открыли сникер-химчистку. Эта культура во многом строится на энтузиастах, потому что даже сетевые магазины, когда приходят в регионы, редко что-то придумывают, какие-то активации. Некоторые бренды работают только на Москву, иногда на Питер» (Дмитрий «Габонская гадюка» Егоров).

Локальные релизы

Хотя локальная история как тема для коллекции не пользуется особой популярностью в России, в то же время локальным релизам внутри кроссовочной культуры придается очень большое значение. Речь в первую очередь идет о моделях кроссовок, выпущенных как коллаборация крупных брендов с российскими дизайнерами или представителями субкультурных сообществ. В числе наиболее часто упоминаемых проектов можно назвать кроссовки Faces & Laces и Reebok под названием «City Under Construction» 2016 года, а также коллаборации ныне прекратившего свое существование магазина FOTT с несколькими крупными зарубежными брендами спортивной обуви.

«Могу сказать, что наша кроссовочная индустрия работает — не та, что движется брендами, а именно субкультурная. Хотя бы потому, что у нас выходит свой кроссовочный продукт, который инициирован локальным сообществом. Потому что я себя считаю представителем субкультуры, у меня есть свои интересы. Но так или иначе мы поработали со многими брендами, у нас выходили собственные дизайны кроссовок с собственными концепциями. [Наша] коллаборация с Reebok Classic впервые попала в тридцать стран мира. До этого [коллаборации с Puma и аdidas] выходили только на локальный рынок. Там были свои концепции, эти кроссовки были созданы не просто так. Это тоже очень хороший инструмент трансляции какой-то своей идеи на весь мир» (Дмитрий Оскес).

Показательным можно считать пример коллаборации Puma и «Союзмультфильма», которая включала две модели кроссовок по мотивам мультфильмов о Винни-Пухе и «Ну, погоди!» и получила в целом позитивную реакцию внутри сообщества фанатов кроссовок как «знаковое событие для местной кроссовочной культуры» безотносительно оценок собственно дизайна.

Многие коллекционеры, в том числе «адифаны», в интервью для этой книги отмечали, что голосовали за Артемия Лебедева в проекте Nike, независимо от того, нравилась ли им сама придуманная им модель или нет. Подобную реакцию вызывали и другие аналогичные проекты с участием представителей России.

«Коллаборация adidas с Гошей Рубчинским для нас, как для коллекционеров, не имеет ценности, это для „хайпбистов“. Хотя как коллаборация в преддверии чемпионата мира это здорово, потому что он российский дизайнер номер один» (Константин и Дмитрий Силенко).

Вопрос, какой может или должна быть национальная или локальная специфика, например в разных формах сникер-арта, и должна ли она существовать вообще, стоит оставить открытым. Столь же принципиально открытым является вопрос, например, каким должен быть национальный дизайн[258]. Представители таких сообществ, как кроссовочная культура, здесь находятся в особо сложном положении, поскольку вынуждены одновременно заботиться о сохранении аутентичности, о соответствии канонам и о локализации, без которой освоение и присвоение культуры ощущается как не полное. В целом российские энтузиасты кроссовок демонстрируют подход, близкий позиции многих молодых современных дизайнеров из мира моды, которые не отказываясь от концепции национальной идентичности в целом, тем не менее переходят от растиражированных знаков и вещей-символов к поиску менее визуально очевидного содержания этого понятия[259].

«Есть мы, мы и так отсюда. Откуда бы человек ни был, то, что он делает, так или иначе связано с местом, откуда он и где живет. Тем более что мы пока мира как такового особенно не видели и мало где пока были» (Дарья, проект Blackp’art).

«В кастоме должно быть то, что тебе нравится. Если это [локальная специфика] тебя вдохновляет, то да. Что касается русской эстетики, она не обязательна. Она имеет место быть, если это органично. Как-то выделять себя, переделывая „джорданы“ в лапти на болонье я бы не стал. Хотя это была бы неплохая идея (улыбается. — Е. К.). Но если идея не имеет отношения к русской теме, не надо пытаться ее туда внедрить. Я же не Гоша Рубчинский (улыбается. — Е. К.). Это хорошо, это имеет место быть. Но я считаю, что могу делать больше, чем просто эстетика, которая поверхностно знакома кому-то в России» (Maggi).

Общение, соревнование, признание?