Кровь боярина Кучки

- Успокойся, брат, - попросил он. - Боярин моего отца при мне открыл однажды, что Петрок Малой, его знакомец киевский, имел тайную жёнку. Её звали Амелфой. Боярский отрок сосватал после свою любу Кучке, а блудодействие его осталось в тайне.

Князь отворил дверь и крикнул:

- Позвать вдову изменника боярина Амелфицу и ещё этого… Петрока - как его? - Малого!

В покое долго было тихо. Ни один из трёх, стоящих поособно, не нарушал молчания.

Наконец Гюргий произнёс:

- Тебе, вздыхатель по Кучковне, я не верю на сей раз. - И он с враждой взглянул в сторону Рода. - А коли ты, Владимир, мне такое вылгал!..

- Ежели отцов боярин не соврал, и я не вылгал, - побледнел бывший изгой рязанский.

- Наветов не терплю, - двинулся Гюргий к свету и раскрыл оконницу.

Вошёл Петрок Малой. Род зорко углядел: морщинка на лице у глазуна от губ по подбородку едва заметно дрогнула.

Вошедший ждал, воззрясь на нового хозяина, а на рязанца с Родом не взглянул.

По Гюргию заметно было: он не знал, с чего начать.

- Вели слуге присесть, - попросил Род.

- Присядь, - указал князь на лавку у стола.

- Не смею, - вымолвил Малой. - В твоём присутствии…

- Присядь, - порезче молвил князь.

Петрок присел. Вошла Амелфа.

- А ты, боярыня, присядь насупротив, - уже свободнее распоряжался явно смущённый властелин.

Прелюбодеи сели друг против дружки.

- Вас обвиняют в любонеистовстве и любосластии промеж собой, - пожал плечами князь, всем видом утверждая, что не верит в такую клевету.

- Кто обвиняет, государь? - вскочила грозная Амелфа. - Вот этот выродок? - ткнула она пальцем в Рода. - Да щоб у нёго повылазило! - принялась она ругаться на родном наречии. - Щоб мни спознатысь с бугаем Петроком? Не стыдно тебе, княже, так меня срамить? - произнесла она уже на северном наречии.

- Остудись, - совсем смутился Гюргий, - Посиди молчком.

Дородная красавица присела, дробно застучав ореховым огорлием. Род вспомнил её дар: щепоть боярыни с ядром ореха у своих губ. Опять в его глазах эти орехи, проколотые, как он был уверен, отравленной иглой! Зачем она их не сняла, покинув пыточную? Не успела?

- Облог, - пробормотал глазун. - Злокозненный облог!

- А помнишь ли боярина Микулу Дядковича? - резко вопросил Владимир.

И вновь морщинка дрогнула у рта на подбородке глазуна.

- Не знаю никакого Дядковича.

Род внезапно очутился позади Петрока, возложил руки на лобастую медвежью голову. Глазун рванулся, вскинул кулаки и вдруг обмяк, словно придавленный неодолимой силой.

- Две длани на одном челе, - произнёс Род суровым голосом Букала, глядя куда-то вдаль, в раскрытое окно, - В руках - тайна трава, в челе - тайна отрава, жабья костка, собачья смерть… Месяц таится за облаками, нож таится за голенищем, камень - за пазухой, змея - под колодой… Кто таит, на том горит… Чего стыдимся, того таимся… Нынче тайна - завтра явь… Что тайного в свете, и то все выйдет… Вылети, тайна, из чела на язык, с языка на зубы, изо рта в уши!..

- Живу, - сверхъестественно выдавил из себя, как душу из тела, страшное признание глазун, - живу… с Амелфой… блудно…

Тяжкую тишину прервал хруст разгрызаемого ореха и глухой грохот. Это грохнулась об пол роскошная плоть Амелфы. Она завалилась навзничь с лазоревым лицом. Застучали орехи по половицам, убегая от разорванной нитки. Розовый атлас летника веснушками осыпала ореховая скорлупа.

- Может прийти на мысль, брат, - обратился Владимир к Гюргию, - что ведалец чарами вынудил этого человека оговорить себя, - кивнул он на Петрока, - блудница же сама и второпях покинула сей свет. Волхователь на неё не глядел…

- Велю четвертовать! - пообещал Гюргий глазуну. - Голова твоя возвысится на шесте рядом с Кучкиной у того самого пепелища, где ты усластился грехом. - Князь открыл дверь. - Эй, кто там?

Вошли отроки.

- Этого - в поруб, эту - вон! - указал он на живого и на мёртвую.

- Пусть снимет с окаянной шеи крест моей матери, - кивнул Род на глазуна.

Один из отроков сорвал с Малого серебряную цепку. Выкраденный крест был возвращён.

Когда очистили покой, его хозяин подошёл к Роду:

- Какой награды ждёшь?

Тот низко поклонился:

- Отпусти меня, княже, в лес. Надобно подлечиться.

Князь удивлённо посмотрел на Владимира, как бы приглашая его вместе с собой удивиться, и тут же отвернулся от них обоих. Глядя из открытого окна вниз, где сновала челядь, приготовляя празднества, Гюргий приговорил:

- В лес так в лес. Пусть тебя медведь лечит…

Уже на свежем воздухе, едва уселись в седла, Владимир дал волю своим невесёлым мыслям:

- Тебе легче, ты скроешься, мне ж, как на пытке, созерцать свадьбу своей любавы. - Поскольку Род не отвечал, он опустил беседу с небес на землю: - Скажи, что тебе в путь потребно?

Лесовик, сблизив своего коня с княжеским, попросил:

- Дубовый каюк мне надобен и охотничья справа. - Владимир кивнул. Род, мягко сжав его локоть, присовокупил: - Помозибо, мужественный человек, на твоей великой дружбе!

6