Кровь фюрера

Охранник даже не оглянулся, он поднял руку, вставил новую обойму в «Хеклер и Кох» и побежал вперед.

Внезапно Крюгер увидел какое-то движение слева от первой машины. Из разбитого автомобиля кто-то выбирался.

Подняв вальтер, Крюгер прицелился и выстрелил три раза, а потом развернулся и скрылся в особняке.

Глава 35

18:07

Санчес лежал на траве, мокрый от пота. Он видел, как мужчина вбежал в дом.

Машина была сильно помята, она врезалась левым боком в ствол пальмы. Попытавшись двинуться, Санчес почувствовал резкую боль в правой ноге.

Он выпрыгнул из машины в последний момент перед столкновением и сильно ударился о землю. Все правое бедро сводило от боли, когда он шевелился. Машина была в пяти метрах от него, и он не мог заглянуть внутрь. Все стекла были разбиты, дверцы искромсаны пулями.

Санчес по-прежнему сжимал обеими руками дробовик. Игнорируя боль в бедре, он, сморщившись, закричал:

— Гонсалес! Кавалес!

Несколько секунд никто не отвечал, а потом он услышал стон и до него донесся полный боли голос Гонсалеса:

— Сюда!

Санчес не успел ответить, так как заметил движение справа и обернулся. Возле бассейна лежал мужчина с автоматом в руках. Вспышка света вырвалась из дула, автоматная очередь прибила траву неподалеку от него.

Санчес откатился в кусты и взял ползущую фигурку на прицел. Дробовик дернулся в руках, от отдачи бедро заболело еще сильнее, но мужчина, лежавший у бассейна, пропал из поля зрения — он спрятался в пальмовых зарослях.

«Охранники должны нас задержать», — понял Санчес.

Куст, за который скатился Санчес, был плохим прикрытием, но это было все же лучше, чем ничего. В двадцати метрах от него в бирюзовый бассейн медленно погружалась вторая машина. Мигалка все еще работала, но сирена смолкла, на поверхности воды были видны пузырьки, а местами вода окрасилась в алый цвет. Левая дверца, продырявленная пулями, была открыта. На дверце висело тело, наполовину погруженное в воду. Санчес разглядел человека, сидевшего на месте водителя. Голова у него была запрокинута, а губы искривлены в смертельной агонии.

Он внезапно подумал о Кавалесе и Хуалесе. Живы они или мертвы? Он услышал, как Гонсалес матерится за обломками машины.

— Оставайся на месте! — крикнул ему Санчес.

Внезапно у бассейна послышалась стрельба, пули застучали по траве и снова изрешетили машину, а потом огонь прекратился. Гонсалес снова выматерился, проклиная охранника.

— Ты в порядке? — прошептал Санчес.

— Живой, и то хорошо, — услышал он в ответ. — Ты видишь этого ублюдка с автоматом?

— Он в тридцати метрах от меня, возле бассейна. Прикроешь меня?

— Попробую. Но ты поосторожнее, амиго.

Развернувшись, Санчес закатился поглубже в кусты, не обращая внимания на боль, раздирающую бедро. Он физически ощущал, как улетают драгоценные секунды, и знал, что может не успеть остановить головорезов. Он быстро пополз на животе по колючей поросли, шипя сквозь зубы от боли. Он выполз из кустов через десять метров, прячась за стволом эвкалипта. Пытаясь уловить хоть мельчайшее движение в темноте.

Ничего.

Чтобы задержать Либера и его сообщников, надо было действовать быстро.

Внезапно краем глаза он заметил движение слева и услышал шуршание в кустах. Присмотревшись, он увидел очертания фигуры, ползущей в зарослях, освещенной лунным светом. Охранник медлил, словно пытаясь решить, стоит ли рисковать — выползать на лужайку. Санчес стал медленно продвигаться вперед, остановившись в десятке метров от охранника. Повернувшись, тот изумленно посмотрел на Санчеса.

В этот момент Санчес вскинул дробовик и выстрелил. Пуля ударила охранника в грудь, его отбросило назад, в кусты. Послышался его приглушенный вскрик. И тут Санчес услышал вой сирен. Повернувшись, он быстро вернулся к Гонсалесу, не обращая внимания на ужасную боль в бедре, и опустился на землю рядом с ним. При свете, падающем из окон дома, он увидел капельки пота, блестевшие на лбу Гонсалеса. Его лицо было искажено от боли, а над правым локтем расползалось темное пятно — место попадания пули.

— Твоя рука…

— Ничего. Кость не задета. Стареем мы, амиго. Надо всегда принимать меры предосторожности. Подстрелил ублюдка?

Санчес кивнул и быстро осмотрел предплечье Гонсалеса. Пуля пробила мышцы, скользнув по кости. Рана несерьезная, но очень болезненная.

Пытаясь подняться, Гонсалес спросил:

— А остальные?

Санчес посмотрел на машину, изрешеченную пулями, увидел разбитые стекла, покореженный металл с аккуратными дырочками от пуль. Сердце выскакивало из груди, в желудке нарастала тошнота, а в голове молотками стучал гнев. Он уже знал, что их ждет.