Кровь фоморов

– Та разновидность шлюх, которую я на дух не переношу. Предложи ей честные двести долларов за доступ к телу, и она скажет, что ты – ублюдок, а она – девушка порядочная. Однако на самом деле ты просто мало платишь. Вот если у тебя трехэтажный коттедж в Виннетке и шестьсот тысяч годового дохода – тогда ты купил ее с потрохами. И ведь – самое странное! – находятся желающие...

Эйтлинн фыркнула:

– Тоже мне, обличитель общественных нравов выискался! А, может, ты просто завидуешь?

Подменыш качнул головой:

– Кому? Ей или ее владельцу? – Они оба по уши в дерьме, Этт, хотя им, может, и кажется, что это – жемчуга и бархат.

Волоокая красотка испуганно шарила глазами, пытаясь отыскать источник внезапно прорвавшегося в эфир диалога. Наконец, видимо, решив в своем уме задачку в пользу работающего телевизора на первом этаже, вскочила с постели и рванулась к лестнице. Киэнн частично сорвал покров, обнажив ее взору одного лишь неопрятного обитателя чикагских подворотен. Мексиканка в ужасе отпрыгнула от мальчугана, точно тот был ядовитой змеей.

– !Rico! ?C'omo has ca'ido por aqu'i?¹² – сдавленно прошептала она.

– ?Y c'omo ca'iste t'u tan bajo para estar aqu`i, mi madre?¹³– вдруг, как истинный герой шекспировской пьесы, повторил за ней маленький оборванец.

Атласная богиня, со смешанным страхом и неумело скрываемой надеждой, покосилась на дверь ванной комнаты:

– !Largo de aqu'i! !Esa gente va a acabar contigo!¹⁴

Рико угрюмо молчал. В этот момент желтая полоска электрического света раздвинулась и сузилась вновь, и босоногая фигура, завернутая в банное полотенце ниже пояса, с голой, как колено, макушкой и рыхлым пивным животом, нависла над участниками уродливой пантомимы.

– Летисия, ты так и не газучилась подбигать ггязь с улицы? – хозяин дома противно картавил на какой-то французский манер, то ли акцент, то ли обычный дефект речи. – Хочешь поваляться в этой ггязи сама, свинья неблагодагная?

– Фрэнк, я понятия не имею, кто его сюда впустил! – взвилась в ответ разнервничавшаяся дамочка. Она чуть растягивала гласные и смягчала согласные, но, в целом, ее английский был куда более чистым, чем у него. – И, думаю, ты напрасно платишь такие деньги своей охране, если она позволяет входить в твой дом кому попало!

Раздраженный картавый «француз» потянулся к телефонной трубке и... Тут-то рука его и упала, а длинные загорелые ноги его содержанки и вовсе подкосились.

– Ну нет, дорогой ты мой любезный, звонить ты сегодня никому не будешь! – Киэнн, как истинный Мефистофель, шагнул навстречу парализованной парочке прямо из пустоты. – А вам, прелестная сеньора, я милостиво дозволяю один последний звонок. И советую звонить мамочке – полиция тут все равно не поможет.

Однако неосмотрительная сеньора истерично метнулась к белой кнопке тревоги и... Мучительно скривила губы в гримасе боли. Киэнн неодобрительно погрозил ей пальцем:

– Когда я сказал «звонок», я имел в виду нечто совершенно иное. Я мог бы сделать скидку на то, что ты плохо знаешь английский язык, – он мрачновато понизил голос: – Но не сделаю.

Правитель Маг Мэлл прошествовал вглубь комнаты и величественно расположился в высоком кресле, точно это и впрямь был его королевский трон.

– Летисия и Фрэнк! – размеренно начал он. – Мне не известно о вас ровным счетом ничего, кроме ваших имен, которые вы мне добровольно и без принуждения назвали, и того, что вы виновны, по закону моего королевства (прошу заметить, что мне нет ровным счетом никакого дела до конституционного права США), в преступных и непозволительных действиях, ставящих под угрозу жизнь несовершеннолетнего существа, присутствующего в этой комнате. Приговор будет приведен в исполнение незамедлительно.

– Киэнн, – Этта предприняла последнюю слабую попытку остановить его, – они же попросту не осознают того, что здесь происходит!

– Они – достаточно взрослые и неглупые люди и, кажется, пока не пьяны, – возразил подменыш. – А потому извини, Этт, но протест отклонен. Рико! – он выкинул вперед правую руку, оплетенную серебристой цепочкой: – Ты подтверждаешь смертный приговор?

Маленький дьяволеныш довольно кивнул.

– !Hasta la vista, se~nora!¹⁵ – Киэнн небрежно послал бледной, как опавший цветок жасмина, дочери испанских конкистадоров воздушный поцелуй и, словно киношный вампир, жадно лизнул собственное запястье, по-прежнему украшенное тонкой петлей Глейп-ниэра. Мексиканка тоскливо всхлипнула, вскинула свои дивные холеные руки, обрамленные витиеватым расписным маникюром, к едва прикрытой бежевой тканью груди, и осела на пол, точно сдувшаяся резиновая кукла.

– Какая досада! – покривился полуэльф. – Но ничего не поделаешь.

Он обернулся к обратившемуся в каменное изваяние американцу:

– Чего глаза таращишь? Разве у тебя нет заряженного револьвера где-нибудь в прикроватной тумбочке? – Вижу, что есть. Как же без него! В наше-то время... – Ну так достань его и застрелись.