Кровь и лунный свет

– Похоже, полотно валяется в этом переулке с последнего дождя, если не больше. И даже если бы мы нашли между ним и торговцем связь, он бы мог заявить, что недавно выбросил его. Но… – Он поднимает палец. – То, что тело женщины прикрыли, очень важно. Этот убийца стыдился или сожалел о том, что сделал. А наш, как заметила Кэт на днях, стремится выставлять свои деяния напоказ. – Он кивает мне: – Есть еще идеи?

С ощущением, что подвожу Симона, я обвожу взглядом тело и все, что его окружает. Полосы от каблуков заканчиваются у входа в переулок, а значит, они не помогут. Да и следы борьбы в доме уже прибрали. Соседи, возможно, и слышали, как супруги ссорились, но торговец сам признался в этом.

Возможно, мы могли бы сопоставить порез с одним из ножей в доме. Но ножи постоянно используют в хозяйстве. Как и гвозди, о чем мне напомнил Реми.

– Ботиночки, – говорю я.

Симон внимательно смотрит на ноги женщины.

– Что с ними не так?

– Они туго зашнурованы сверху, но полностью ослаблены внизу, – нетерпеливо говорю я. – Если бы она попыталась так сделать хотя бы шаг, то подвернула бы ногу. Кто-то надел ей ботиночки на ноги, но не стал затягивать шнурки, а просто завязал, чтобы обувь не свалилась.

– И это, вполне логично, мог сделать только муж, – заканчивает Симон.

Мы поворачиваемся к выходу из переулка, где слышны крики. Все уже поняли, что мы тут обнаружили, поэтому вдовец жалобно плачет и пытается добраться до своей жены, но Ламберт сжимает его руку железной хваткой.

– А если добавить к этому все остальные обстоятельства, ни один судья не усомнится в его виновности. Неважно, убил он ее в припадке ярости или тщательно спланировал это: главное, что он попытался прикрыться двумя другими убийствами.

– Но он не знал всех подробностей, – говорит Жулиана. – Вот почему мы не поправляли слухи.

Симон кивает.

– Я только одного не соображу. Как ты понял, что ее тело здесь? – интересуюсь я.

Симон пожимает плечами, словно я спросила у него, почему небо голубое.

– Оттащи он ее далеко от дома, кто-нибудь увидел бы. По этой же причине он вряд ли бы рискнул перейти дорогу. Наверняка не скажешь, но это наиболее предсказуемое место. А когда я подошел сюда и посмотрел на его лицо, то понял, что не ошибся.

Торговец хотел, чтобы все считали его жену третьей жертвой, и горожане, без сомнений, в это поверят.

– Ты же понимаешь, что на него повесят убийства Перреты и Изабель? – говорю я. – Да его бы самого повесили прямо завтра, если бы не День Солнца.

– Да. – Симон вновь накрывает тело женщины. – Но при этом настоящий убийца, скорее всего, почувствует себя в безопасности, даже если останется в Коллисе.

К лучшему это или нет – он не говорит.

Глава 23

– Расследование закрыто.

– Что? – Симон ошеломленно смотрит на своего дядю, сидящего за широким полированным столом. – Мне казалось, ты хотел, чтобы я поймал этого сумасшедшего.

– Ты его поймал. Прекрасно справился, – говорит граф Монкюир, не отрывая глаз от бумаг. – Торговец зерном признался, что убил всех трех.

– Потому что ты пытал его!

Симон даже не пытается скрыть разочарования. Мы с Жулианой стоим в Зале Суда чуть правее, у него за спиной. С момента ареста торговца прошло три дня. Вчера завершился суд, а сегодня нам сообщили, что расследование убийств Перреты и Изабель официально завершено. Симон отправился прямо во Дворец Правосудия.

– Ты сам убеждал меня в виновности этого человека! – Граф ставит свою роспись под приказом о казни. – И твои доводы оказались настолько убедительны, что, услышав их, он сам признался в убийстве жены. Так в чем проблема?

Симон зажмуривается и выдыхает сквозь стиснутые зубы. Затем долго и медленно втягивает воздух – и лишь после этого открывает глаза.

– Эти же доводы должны были убедить тебя, что мы поняли – именно он убил свою жену, лишь потому, что его образ мыслей и методы разительно отличались от образа мыслей и методов убийцы Перреты и Изабель!

Градоначальник откладывает листок и перо в сторону, а затем встречается взглядом с пристальным взглядом Симона.

– Насколько я помню, ты не особо хотел браться за это расследование. А теперь жалуешься, что оно закрыто.

– Не стану отрицать, что мне не хотелось ввязываться, – отвечает Симон. – Но если уж я взялся, буду работать по правилам. Это не наш убийца. Дело еще не раскрыто.

Граф Монкюир откидывается на спинку кресла и переплетает пальцы на животе.

– Люди напуганы, Симон. Им необходимо знать, что мы что-то делаем. Что проблема решается.

– Повесить человека – заслуженно – показатель того, что мы что-то делаем, – говорит Жулиана. – Но если говорить людям, что мы нашли убийцу, хотя это не так, твоя репутация только пострадает.

Взгляд карих глаз графа скользит к дочери.

– Я терпеливо отнесся к твоему участию в этом расследовании, но не смей читать мне лекций о том, как выполнять мои же обязанности, дитя!

Он косится на меня, но я боюсь открыть рот или как-то привлечь его внимание, опасаясь, что гнев перекинется на строительство святилища.