Кровь и молоко

– Друзья мои, – раскинув руки, обратился к собравшимся Байрон. – Надеюсь, вы присоединитесь к нам за праздничным столом! Мы будем ждать вас через два часа в доме невесты. Ой, простите мою забывчивость, в доме моего достопочтенного тестя, Джорджа Говарда.

Амелия медленно развернулась, впервые посмотрев на людей, ставших свидетелями вовсе не бракосочетания, а вопиющей несправедливости, вымогательства и шантажа. У неё не было цели отыскать в толпе кого-либо, но взгляд сам собой столкнулся с джентльменом, что был гораздо выше остальных.

Что-то кольнуло в груди, сначала почти незаметно. Но вскоре ощущения стали весьма болезненные. Амелия чуть нахмурилась. Затем закусила нижнюю губу, напоминая себе, что обязана улыбаться, и её лицо вновь окрасило притворство.

Томас Рэнделл, напротив, не пытался скрыть своих чувств. Он смотрел на Амелию исполненным печали взглядом, утопающим в непонимании происходящего. Джентльмен определённо был уверен, что церемония являла собой нечто постановочное. Лживостью и лицемерием в церкви пропахло всё, даже ряса священника. И пусть ему не довелось узнать мисс Говард как следует, всё же американец свято верил, что этот брак состоялся против её воли.

Амелии показалось, будто бы они с Рэнделлом смотрели друг на друга целую вечность. Странно, но его безмолвная поддержка смогла ненадолго облегчить ноющую боль под рёбрами.

Перед тем как судья взял законную супругу за руку и повёл её по проходу, Томас успел произнести одними губами:

– Мне жаль…

– Мне тоже, – беззвучно ответила Амелия и, отведя взгляд, пошла подле мужа к экипажу.

Впереди их ждал банкет, танцы и брачная ночь, на которую у новоиспечённой миссис Байрон были особые планы.

Глава 19

«Остерегайся, как чумы, влеченья,

На выстрел от взаимности беги».

Уильям Шекспир

– Ты мало улыбаешься, – приобняв супругу за талию, шепнул судья, наблюдая за уже изрядно опьяневшими гостями.

– Прошу прощения? – Амелия бросила на Байрона презрительный взгляд, иронично усмехнувшись. – Я Амелия Говард, мне не пристало улыбаться всем без разбора, в угоду лицемерной вежливости.

– Ты, моя дорогая, Амелия Байрон и будешь делать то, что тебе велит муж, – сощурив глаза, надменно прохрипел судья.

Амелия пренебрежительно рассмеялась, отчего джентльмена передёрнуло, ведь он не привык к неповиновению.

– Я согласилась выйти за вас, но не давала обещаний стать прислужницей. Не моя вина, что вы отчего-то решили, будто бы свадьба превратит меня в младшую сестру, смеющуюся над глупыми шутками дурочку.

– Ты поклялась перед Богом и людьми почитать и уважать меня! – раздражённо выплюнул судья, но тотчас расплылся в притворной улыбке, потому как мимо прошёл Джордж Гамильтон-Гордон со своей супругой, действующий премьер-министр Великобритании.

Амелия последовала примеру мужа, учтиво кивнула, поприветствовав высокопоставленных гостей.

– Не смейте приводить в качестве довода наши свадебные клятвы! Исходя из них, вы должны любить меня, так что мы квиты.

Байрон недовольно скривился, но отвечать ничего не стал, так как из толпы к паре подошёл юный Чарльз Уитмор.

– Мисс Говард, – начал было юноша, но тут же осёкся. – Прошу прощения, миссис Байрон…

Молодой человек с опаской глянул на судью, но тот, кажется, и не заметил его оплошности, выглядывая кого-то из господ в толпе.

– Я оставлю вас ненадолго, дорогая, – словно отмахиваясь от неугодного общества, Байрон поспешил нагнать премьер-министра и присоединиться к беседе политиков высшего эшелона.

– Отлично, – с очевидным облегчением выдохнул Чарльз, глядя на Амелию жалостливо.

– В чём дело? – насторожилась Говард.

– Я хотел выказать вам своё почтение, – Уитмор шагнул вперёд и, взяв Амелию за руку, прильнул к её пальцам губами, слишком настойчиво. – Я в долгу перед вами.

– Постойте, Чарльз, о чём вы говорите? – Говард аккуратно отняла руку, отступив на шаг назад.

– Со всем уважением, миссис Байрон, – поморщился юноша, словно ему было неприятно обращаться к леди по новой фамилии. – Я молод, но далеко не глуп, и вижу, знаю, что вы сделали для нас с Мэри…

– Позвольте узнать, что именно? – всё ещё не понимая смысла речей джентльмена, уточнила Говард.

– Мой отец отозвал помолвку после разговора с судьёй. Затем вновь дал своё благословение, а вы обручились с Байроном, – Чарльз опустил голову, глядя себе под ноги, и горько прошептал: – Вы вернули мне возлюбленную ценой собственного счастья. Простите меня…

– Тише, – теперь уже леди шагнула к молодому человеку и взяла его за руку. – Не стоит говорить об этом вслух. Судья крайне несдержанный человек. Бог весть что он решит сделать, если узнает, что вы посягнули на его доброе имя.

– Доброе имя, – брезгливо выплюнул джентльмен. Затем глубоко вздохнул, беря эмоции под контроль, и заглянул Амелии в глаза. – Просто знайте, я готов на всё, чтобы отплатить вам за эту жертву…

Амелия тепло улыбнулась и чуть сильнее сжала холодную ладонь юноши в своей руке.

– Тогда вот вам повеление, милый Чарльз: сделайте мою сестру счастливой.