Кровь и молоко

После разговора с Джозефом и без того скверный день стал почти невыносимым. Амелия не сожалела о сказанных журналисту словах, но никак не могла перестать думать о склянке, спрятанной средь ночных рубашек и платков. Неужели Фостер был готов отнять чью-то жизнь ради неё? Быть может, леди ошибочно недооценивала джентльмена? Возможно, разгляди она в нём вовремя особые черты, наделяющие твёрдостью характера и способностью добиваться своего вопреки всему, смогла бы взрастить себе подходящего компаньона?

Чуть качнув головой, мисс отмахнулась от мыслей. В данный момент нежелание выходить замуж могло вызывать и более безумные предположения. Фостер всегда был подкаблучником, им и остался. Мало того, он столь крепко держался за этот самый каблук, что чуть было не пересёк черту, взяв на душу тяжкий грех.

Размышляя, невеста не заметила, как Даниэль спустился по широким ступеням и подошёл к карете, чтобы узнать о причинах промедления. Прибыл ли пассажир на церемонию или извозчик заплутал и теперь не мог сообразить, в какую сторону повернуть?

Раздался невнятный стук, но Амелия всё равно вздрогнула от неожиданности.

– Прошу прощения, – вежливо обратился мужчина, после чего открыл дверь и замер.

Ему явилось воплощение всего самого святого и порочного. Амелия, укутанная в сверкающую белизну шёлка и драгоценных каменей, выглядела точно Мария Магдалина – обожествлённая блудница, удостоенная чести прикоснуться к высшему благу. Она была прекрасна, так непорочна и в то же время до помутнения рассудка распутна. Розовые губы чуть приоткрыты, словно нераспустившийся бутон дикой розы. Оголённые ключицы, прикрытые кружевом фаты, цепляли взгляд и пробуждали в мужском теле постыдные желания. Но во всём этом великолепии ярче прочего казались глаза – бездонный, чернеющий океан, познавший глубину людских пороков и страстей, манящий, завлекающий, владеющий мудростью сирен.

– Мисс Говард, – детектив заворожённо смотрел на женщину, с которой в скором времени должен был породниться. Но вовсе не в том качестве, о котором грезил. – Вы… вы…

Казалось, мужчина, пленённый красотой, позабыл человеческую речь, но Амелия, слегка улыбнувшись, спасла его от полного фиаско.

– Я знаю, Даниэль, портнихи потрудились на славу.

Словно очнувшись, джентльмен несколько раз нервно моргнул, стряхивая с ресниц наваждение. Сделал шаг назад, подавая руку, и учтиво склонил голову.

– Позвольте вам помочь, – робко произнёс он.

– Благодарю, – тихо отозвалась Говард, вкладывая тонкие пальчики, обтянутые перчаткой, в широкую мужскую ладонь.

Она непривычно мягко посмотрела на сына судьи и спустила ножку на землю, покидая карету.

Длинный шлейф подвенечного платья запутался в деталях коляски, заставляя леди остановиться. Байрон взволнованно сжал её руку и попросил не двигаться. Затем скользнул невесте за спину и аккуратно вытащил воздушное кружево из петель, сохранив тем самым наряд.

– Сегодня вы прямо-таки мой ангел-хранитель, – произнесла Амелия, подбирая подол.

– Тогда меня давно пора лишить крыльев, ибо я не смог помочь вам в самом главном, – тоскливо произнёс мужчина, стыдливо опуская взгляд.

Говард не стала комментировать слова детектива, но приметив в его руке трубку, иронично усмехнулась:

– Но в искупление вы можете отдать их мне…

Байрон вопросительно вскинул бровь.

– Это ведь опиум?

Мужчина растерялся, убирая трубку в карман, но дама уверенно и настойчиво взяла его за локоть.

– Мне нужно, чтобы пережить этот день…

Детектив тяжело сглотнул, с опаской оглядевшись по сторонам, и крайне нерешительно протянул Амелии наркотик вместе с небольшой серебряной коробочкой, в которой хранилось всё необходимое для поджига лампы.

– Вы прежде пробовали? – с тревогой уточнил он.

– Я и замуж прежде не выходила, – забирая дурман, беззаботно отозвалась леди. – Благодарю.

После мисс Говард поспешила удалиться, дабы не столкнуться прежде времени со своим будущим супругом.

Заперев молитвенную комнату на ключ, Амелия присела на кушетку и открыла шкатулку, доставая из неё спички. Она не была заядлым курильщиком, а в редких случаях, желая расслабиться, предпочитала опиуму лауданум. Но сегодня был особенный день!

Вдруг по ту сторону двери послышались голоса. Девушка сразу узнала обоих собеседников – одним из них был детектив, другой – его родитель.

– Отец, вы ещё можете отменить свадьбу. Прошу, одумайтесь!

– Ты снова решил затеять этот разговор, Даниэль?

– Разве не видите, вы обрекаете невинную женщину на муки брака по расчёту!

– Заметь, эта святая невинность, как ты утверждаешь, с особым рвением воспользовалась моей щедростью! Ты знаешь, во сколько обошлась эта свадьба? – хрипло закашлялся судья.

– Она огорчена и ищет способ отомстить, как и любая оскорблённая женщина!

– О, так ты считаешь то, что я вытащил её семейство из нищеты и сохранил им имя, оскорблением? Говард вытянула счастливый билет! Она должна быть благодарна судьбе и мне!

– Отец! – теряя самообладание, повысил голос Даниэль.