Кровь и молоко

Американец снимал дом в самом центре богемного Лондона, недалеко от своего партнёра – мистера Линча. Отдельно стоящий особняк насчитывал несколько гостевых комнат, две столовых для личного пользования и для проведения банкетов, большую гостиную, музыкальный салон, каминную. Но в основном американец пользовался лишь спальней и библиотекой.

Распорядившись подать поздний ланч и заранее приготовить ужин, джентльмен по просьбе Говард распустил всех слуг до утра. Амелия не хотела возвращаться в родное поместье, нужна была передышка. Тем более что Мэри уехала к мистеру Уитмору, а до отца ей не было дела. Томас любезно предложил Амелии погостить у себя. Недолго поразмыслив, Говард согласилась. Для неё приготовили комнату напротив хозяйской спальни, вторую по величине в доме.

От обеда Амелия отказалась, сославшись на головную боль. Она пожелала немного отдохнуть и, не притронувшись к чаю, удалилась в свои покои. Томас не стал возражать. Утро выдалось не из лёгких, к тому же, по пути в город леди обмолвилась, что плохо спала.

Впрочем, к ужину Амелия всё же спустилась, выспавшаяся и посвежевшая. И пусть тягостные мысли не покидали её голову ни на минуту, вымотанная допросом, она уснула без памяти, оттого сейчас и выглядела значительно лучше.

Вечер прошёл чудесно. Томас всячески старался развлекать свою гостью. Рассказывал ей об Америке и Париже, в котором жил некоторое время, пока налаживал поставки тканей из Европы. Они сошлись в своей бескомпромиссной нелюбви к французам и бесконечной влюблённости в стихи Шекспира. Амелия поведала джентльмену о некоторых своих романах, и о мечте когда-нибудь издаться под собственным именем. Рэнделл предложил свою спонсорскую помощь в этом нелёгком деле, но девушка тактично отказалась.

К одиннадцати вечера, когда пара допила вторую бутылку вина, чувствуя томную сонливость, Говард встала с кресла, отложив на чайный столик книгу сонетов, которую до сего момента читала вслух.

– Я совсем тебя утомила. Пожалуй, пора ложиться спать, время позднее.

Томас сидел прямо на полу возле камина, задумчиво разглядывая причудливую игру пламени.

– Я бы мог слушать вечно, как ты читаешь, – обернувшись, мужчина проникновенно улыбнулся.

Черты его лица были столь приятны и таинственны в тусклом свете свечей и огня, что Амелия невольно вздохнула томно и очарованно.

– Позволишь проводить тебя до спальни? – поднимаясь на ноги, поинтересовался джентльмен.

– Нам ведь, кажется, по пути? – усмехнулась леди, но совершенно без иронии. – Так что не вижу в этом ничего предосудительного.

Рэнделл кивнул, взял со столика подсвечник, в котором горело три свечи, и уже было собрался выйти из комнаты первым, дабы осветить леди путь, но Амелия опередила его, бесстрашно шагнув в полумрак коридора.

Остановившись между двух дверей, девушка застыла, не смея обернуться и взглянуть Томасу в глаза. Впервые в жизни Говард чувствовала себя столь взволнованно. Она нервно теребила пальцами кружево платья и ощущала, что дыхание вот-вот оборвётся.

Как же это странно… действительно любить кого-то. А можно ли назвать то, что испытывала леди к Томасу, любовью? Амелия была несильна в делах сердечных, зато прекрасно разбиралась в страсти и, к её глубочайшему изумлению, сего не испытывала. Её влечение было куда более многогранным, глубоким и оттого пугающим.

В доме стояла абсолютная тишина, был слышен лишь еле различимый треск свечей и за спиной дыхание мужчины, который тоже не решался нарушить молчание. Он смиренно прикрыл глаза. Сердце в груди джентльмена стучало так сильно, что казалось, ещё немного, и вырвется из груди.

Как же Томас хотел протянуть руку и прикоснуться к дрожащим плечам. Провести ладонью вдоль позвоночника, дойти до самого края. Прижаться губами к плавному изгибу шеи, втянуть в лёгкие аромат цветочного масла, выудить из дерзких кудрей все до одной шпильки, запустить в них пальцы, нежно сжать и вновь ощутить вкус поцелуя желанной женщины. Целовать, целовать, целовать всю её без остатка… Любить неистово.

– Я уеду завтра с утра, – прошептала Амелия, не оглядываясь, ощущая ноющую боль где-то под сердцем. – Думаю, вам стоит остаться в стороне и от расследования, и от меня…

– Что? – Томас немедля шагнул вперёд, накрывая одной рукой хрупкое девичье плечо. – О чём ты говоришь? И почему мы снова на «вы»?..

– Байрон настроен решительно, Томас. Останешься подле – пойдёшь ко дну вместе со мной. Я не хочу этого.

– Амелия… – Рэнделл отвёл в сторону канделябр и прижался к спине девушки грудью. – Я не оставлю тебя, слышишь? Выброси это из головы! Мы пройдём сей путь вместе, от начала и до конца.

– Но если… – задохнувшись всхлипом, попыталась возразить леди, но джентльмен не дал ей закончить. Он слегка надавил ладонью на хрупкое плечо, заставляя возлюбленную обернуться и встретиться с ним взглядом.

– Значит, так тому и быть! На дно? – Томас почти восторженно рассмеялся. – Да хоть в адскую пасть, лишь бы быть вместе с тобой.