Кровь и Плен

Стоило прикрыть глаза, сосредоточиться, и нить запульсировала. Моя сила состояла из света и тьмы, и каждый раз это заставляло меня застыть на мгновение, прежде чем вспомнить о своей цели. Вот и теперь, заледенев на секунду, я пришла в себя, коснулась этой нити и провалилась. Растворилась в свете, прежде чем рывком, словно упав с высоты, ощутить свое тело.

В этот раз перемещение прошло совершенно иначе – стремительно и неумолимо.

Я открыла глаза, ощущая на себе чужой взор. Никогда еще никакая встреча не была столь нежеланной и желанной одновременно. Что меня ожидает? И что я увижу в его глазах?

– Ты проснулась? – послышался спокойный голос.

Я дернулась, но не смогла подняться, лишь голова оторвалась от матраца на пару секунд, почти сразу же упав обратно. Руки и ноги были скованы металлическими браслетами, на которых сияли обездвиживающие печати. Их магия не парализовала полностью, для этого не хватало еще нескольких знаков на разных частях тела, но руки и ноги совсем не слушались. Встать с постели мне было не дано.

– Почему я скована?

– Чтобы поговорить. Я не желаю с тобой драться, Сара. Мне будет больно, если придется причинить тебе боль, – сказал Фредерик, стоя у окна. На каменном выступе рядом находилась темная бутыль, обернутая смятой темно-коричневой бумагой. Тут же нашелся и деревянный кубок.

Я выдохнула. Его слова вызвали усмешку. Вся ситуация порождала странное, несвойственное мне желание рассмеяться.

– Боль? Поздно. Ты уже растерзал мое сердце, Фредерик.

От моих слов он дернулся. Для него они были словно пощечина.

Брат обернулся, в его карих глазах отражался золотистый свет, льющийся от сфер с глимой. На лице пролегли тени, поделив его на фрагменты.

Я вновь подняла голову, пытаясь отыскать взглядом Туманный, желая убедиться, что мой меч со мной. Нет соратника преданнее, чем холодная сталь. Но меч с прежнего места пропал, и взгляд мой забродил по комнате. Каждая попытка оглядеть спальню отнимала силы, обездвиженные конечности заломило.

Кажется, мое поведение сердило Фредерика. Возможно, его злило, что что-то заботило меня больше его самого.

– Он на полу. У двери.

Только после слов брата я заметила выбоину на стене. Светлый камень был изуродован, и на идеальной поверхности расползлись трещины. Краем глаза я смогла разглядеть кусок лезвия на полу.

В голове пронеслось осознание случившегося.

Фредерик совершил ошибку, решив, что может коснуться моего меча. Раньше и правда мог, а теперь, даже обернув тряпицей рукоять, не справился.

Туманный защитился, использовав мою силу, которая пропитывала его, пронзил руку светлого дива, что теперь плетью висела вдоль тела. Брат не ожидал подобной атаки, она его шокировала, и он отшвырнул клинок прочь, словно ядовитую змею. Удар был настолько силен, что исцеляющий артефакт Фредерика до сих пор не справился с раной.

«Он швырнул его. Он швырнул мой меч…» – несколько раз повторилось в сознании.

– Не смотри на меня с такой укоризной, Сара. Я тоже пострадал. Теперь мы с ним квиты, – проговорил брат, зная, что я отношусь к клинку практически как к живому существу.

Я откинула голову, смотря в потолок. В какой-то степени я чувствовала успокоение, что в кое-то веки мы могли поговорить без лжи и недомолвок. Раньше Фредерик усердно старался предстать передо мной таким, каким я привыкла его видеть, это чувствовалось в его словах и действиях. Теперь же притворство исчезло. Но одновременно с этим я понимала, что нахожусь в куда большей опасности, чем раньше.

– Что случилось после смерти Долорес? Когда ты приходил ко мне в подземелье у Духовного озера. Ты ведь убил Лоуза Прауда? – Мой голос звучал негромко и устало. За прошедшие две недели я и правда смертельно устала от всего, что узнала.

Я расценила его молчание как ответ.

– Он не был монстром, чтобы забирать подвеску к своим трофеям.

– Это как посмотреть, – невозмутимо отозвался Фредерик. – В моих глазах он был таковым… Помнишь, как Долорес учила нас играть в шахматы?

– Мы несколько лет этим занимались. Я не могла забыть.

– Она учила делать ходы наперед. Если бы я его тогда не убил, кто знает, какие проблемы бы он принес. И он напал на одного из рода Сорель, за это следует своя плата.

– Брат, в одном ты точно прав, – спустя несколько секунд сказала я. – Если бы ты его не убил, а расспросил, то оба сердца наверняка попали бы в руки твоего отца. Оглядываясь назад, я понимаю, что так было бы гораздо хуже.

Мои слова еще больше его оскорбили. Думаю, он не ожидал, что я не стану сохранять вечное спокойствие, а скажу все прямо, больше не сковывая чувств.

– Мое неравнодушие к тебе и гнев… Из-за них я поступил недальновидно. Ведь Лоуз умолял дать ему шанс. – Фредерик приблизился, встал надо мной, глядя сверху вниз. Тень его легла на мое лицо, золотые волосы озарил ореол света, который он загородил. – Но тебя, как и раньше, совсем не волнует моя верность, Сара.