Кровь и слезы Луганска

— Как заслужила. Вы же глухари. Вы никого не слышите, кроме себя. Вы все время требуете, требуете, требуете. Я ведь помню вас, какими вы были в девяносто первом и чуть раньше. Это вы же орали, что хотите перемен. Я еще в школе учился, вам верил. А вы? У вас на устах Сталин каждые пять минут. Воистину, ваше племя не от Бога и не от обезьяны. Ваше племя от куриц, по имени глухарь. Токуете, токуете. Я зайти не успел, а вы начинаете оскорблять и учить жить...

— Да я...

— Заткнитесь. Не прячьте хамство за красивыми словами. Вы же, по вашим словам, ничего не знаете об Украине. Но вы судите, не имея права. Судите людей, прикрываясь красивыми словами.

— Вы, вы... Вы убийца!

— Я убивал, да. И вам повезло, что мы в России. Которую вы так ненавидите.

— Иначе, что?

— Иначе — всё.

 Иванцов запрыгнул на верхнюю полку, закончив свой разговор. Раскрыл первый том "Истории Украинской ССР" на странице об экономическом положении Западной Украины в восемнадцатом веке.

 Баба внизу забормотала:

— Нет, ну вы посмотрите, какие невоспитанные хохлы понаех...

 Иванцов повернулся и посмотрел вниз:

— Еще раз вякнешь, в окно выкину. Поняла? Я тоталитарист, мне можно. А еще у меня этот... Как его... Посттравматический синдром. Заткнись.

 Тетка молчала. Молчала и женщина на другой полке, отвернувшись к стенке. А на четвертой лежало тело неопределенного пола в хипстерских очках и чего-то слушало в наушниках. Телу было пофиг.

 Иванцов же, еще раз посмотрев вниз, добавил:

— Кстати, давно вам хотел сказать... Да пошла ты нахер.

 Экскурсоводша не ответила.

 Она молчала во Владимире, потом в Нижнем, где Иванцов выходил курить. Она молчала до Кирова, где Иванцов вышел. Потом, наверное, она телу и соседке начала жаловаться. На хохлов, Никиту Белых, Путина и Иванцова. Но рядовому было уже все равно, он приехал домой, да.

Чьи-то матери

 Яма была готова. Экскаватор, похожий на древнего динозавра, чуток отъехал, опустил ковш и затих, выпустив вонючий сизый хлопок. Зажурчал в глубоком голубом небе жаворонок.

 Сашка вылез из кабины. Подошел к яме. На ее краю стояло пятеро с лопатами и внимательно смотрели вниз.

— Еще бы ковшом гребанул, — сказал Бригадир.

— Нахрен? — ответил Сашка. — И так сойдет.

— Ну то да, то да, — меланхолично ответил Бригадир. — Может и сойдет...

— А если не войдет все? — подал голос Витёк. — Может, подгрести еще?

— Да вот не пофиг? — Самый младший — Ванёк — лежал на траве, накрыв голову мокрой тельняшкой. Солнце жарило так, что, казалось, плавился металл лопат.

 Постояли, помолчали, глядя на слои чернозема и мергеля.

— Сойдет, — решил Бригадир. — А то до угля докопаемся.

— Хах! Личная копанка будет! — восхитился Потапыч.

— Менты приедут — будет тебе копанка.

— Да какие менты? Разбежались твои менты.

— О, едут!

— Кто, менты?

— Не, наши...

 В распадок спускался "Камаз". Мужики, кто лежал, приподнялись, встали. Те, кто стоял, закинули лопаты на плечи. У Сашки лопаты не было, он закурил. Сделал пару затяжек, передал зажатую в кулаке сигарету Потапычу, тот пыхнул и Ваньку, Ванёк передал Дэну, потом она пошла дальше. С сигаретами было сложно — магазины закрылись, а те, которые работали, продавали воду. Можно было сходить к москалям, но граница была все еще закрыта. Конечно, нелегальная торговля процветала — людям нужен хлеб, сигареты те же, водка, тушенка. Российские погранцы закрывали глаза на контрабанду. Наверное, это нарушение какого-нибудь международного законодательства. Но как быть-то?

 "Камаз" подъехал к яме. Фыркнул как экскаватор. Затих.

— Эй, штрафники! — высунулся из окна усталый молодой шофёр.

 Бригадир, Потапыч, Витёк, Ванёк и Дэн попали в штрафбат за пьянку на улице. Бригадир шел домой ночью, слегка под шафэ. Ну как слегка, с дня рождения. Витёк из запоя вообще не выходил еще с десятого года, после развода. Потапычу пришлось утешать подругу, у которой погиб муж. Зачем-то пошел за добавкой. Нет, не в магазин, к самогонщику. Самогонщика, кстати, шлепнули. Ванёк надыбал несколько бутылок "Оболони". До дома не дотерпел. А Дэн решил девушку проводить. Девушку отпустили. А у него документов не было.

 Повезло, сразу не пристрелили. Сашка единственный из них был по форме и с АКСУ. И он мог стрелять. А они нет. Нечем.

— Груз привез, работайте!

 Развернул машину, сдал чуток.

 Мужики лениво подошли к заднему борту. Откинули запоры, раскрыли борт.

— Ну и вонища... — поморщился Дэн.

— А ты как хотел? Вон какая жара... Перчатки надевайте.

 Ваньку неожиданно вырвало. Не то вчерашним пивом, не то сегодняшней водой.

 В кузове "Камаза" высилась вонючая куча мяса в камуфляже.

— Это где их наколотило? — спросил Бригадир.

— Да тут, недалече, под Изварино, — ответил водитель.

— Нацики?

— Я знаю? — по-одесски ответил водила. — Мое дело маленькое, привезти и разгрузить. Работайте.

— Помоги, что ли.

— Не могу, у меня спина, — зевнул парень и полез в кабину. Потом высунулся в окно и заявил: — Кузов помойте после.

— Чем? — удивился Потапыч.

 Ваньку продолжало тошнить.