Кровь и железо

Лампа Секутора осветила тяжёлую дверь с маленьким зарешеченным окошком.

— Снова дома, — сказал он и постучал четыре раза. Мгновение спустя в темноте маленького окошка внезапно появилось лицо практика Инея в маске. — Только мы. — Глаза альбиноса не выказали никаких признаков тепла или узнавания. Но они никогда и не выказывают. Тяжёлые задвижки с каждой стороны двери отодвинулись, и она тихо открылась. За ней были стул и стол, и свежие факелы на стенах, но они не горели. Наверное, тут была чернильная темнота, пока не появилась наша лампа. Глокта посмотрел на альбиноса.

— Ты просто сидел тут в темноте? — Громадный практик пожал плечами, и Глокта покачал головой. — Иногда я за тебя беспокоюсь, практик Иней, правда.

— Он здесь, — сказал Секутор, спускаясь в зал, и его каблуки гулко щёлкали по каменным плитам пола. Когда-то здесь, наверное, был винный погреб: по обе стороны располагались цилиндрические своды камер, закрытых тяжелыми решетками.

— Глокта! — Салем Реус крепко сжимал пальцами прутья, прижав лицо между ними.

Глокта остановился перед камерой, давая отдых пульсирующей ноге.

— Реус, как вы? Не ожидал увидеть вас так скоро. — Торговец уже потерял почти половину своего веса, его кожа стала вялой и бледной, и всё ещё виднелись отметины заживающих синяков. Он нехорошо выглядит, совсем нехорошо.

— Глокта, что происходит? Пожалуйста, почему я здесь?

Ну, а что тут плохого?

— Похоже, у архилектора всё ещё есть тебе применение. Он хочет, чтобы ты дал показания. — Глокта наклонился к прутьям. — Перед Открытым Советом, — прошептал он.

Реус побледнел ещё сильнее.

— А что потом?

— Посмотрим. — Инглия, Реус, Инглия.

— А что если я откажусь?

— Откажешь архилектору? — Глокта фыркнул. — Нет-нет-нет, Реус, ты не хочешь этого делать. — Он повернулся и зашаркал за Секутором.

— Да ради всего святого! Здесь так темно!

— Ты привыкнешь! — крикнул Глокта через плечо. Изумительно, к чему можно привыкнуть.

В самой дальней камере содержался их последний узник. Он был прикован к скобе в стене, без одежды и с мешком на голове, разумеется. Он оказался низким и коренастым, немного склонным к полноте, со свежими царапинами на коленях — несомненно оттого, что его швырнули на грубый каменный пол камеры.

— А, так это наш убийца? — Мужчина, услышав голос Глокты, перекатился на колени и бросился вперёд, натягивая цепи. Спереди сквозь мешок просочилось немного крови и засохло, образовав на ткани бурое пятно.

— На самом деле довольно неприятный субъект, — сказал Секутор. — Впрочем, теперь он уже не выглядит таким уж страшным, а?

— Они никогда не выглядят, если уж попадают к нам. Где будем работать?

Глаза Секутора улыбнулись сильнее.

— О, вам это понравится, инквизитор.

— Немного театрально, — сказал Глокта, — но оно и к лучшему.

Помещение было большим и круглым, с куполообразным потолком, раскрашенным любопытной фреской, идущей по всей изогнутой стене. Тело мужчины, лежащего на траве и истекающего кровью от многочисленных ран. Позади тела был нарисован лес. Ещё одиннадцать фигур, уходящих прочь в белых одеждах, с неясными чертами лиц — шесть с одной стороны, пять с другой — были нарисованы в профиль, в неестественных позах. Они смотрели на мужчину в чёрном, который протягивал руки, а позади него полыхало море красочно намалёванного пламени.

В грубом свете шести ярких ламп работа выглядела ничуть не привлекательнее. Качество не из лучших — скорее украшение, чем искусство, но несмотря на это эффект был весьма поразительным.

— Понятия не имею, что это должно быть, — сказал Секутор.

— Мафтер Де'афель, — промямлил практик Иней.

— Разумеется, — сказал Глокта, глядя на тёмную фигуру на стене, и на языки пламени позади. — Надо изучать свою историю, практик Секутор. Это Мастер Делатель, Канедиас. — Он повернулся и указал на умирающего мужчину на противоположной стене. — А это великий Иувин, которого он убил. — Он махнул рукой на фигуры в белом. — А это ученики Иувина, маги, идут отомстить за него. — Сказка, чтобы пугать детей.

— Кто хоть станет платить, чтоб получить такое дерьмо на стенах своего погреба? — спросил Секутор, качая головой.

— О, в своё время это было довольно популярно. Во дворце есть комната, разрисованная в таком же духе. Это копия, причем дешёвая. — Глокта взглянул на затенённое лицо Канедиаса, мрачно смотревшего на помещение, и на окровавленный труп на другой стене. — И всё-таки, есть в этом что-то довольно тревожное, не так ли? — Или было бы, если бы мне не было похер. — Кровь, огонь, смерть, месть. Понятия не имею, зачем такое может понадобиться в погребе. Возможно, было что-то тёмное с нашим другом-торговцем.

— В людях с деньгами всегда есть что-то тёмное, — сказал Секутор. — А эти двое кто?