Кровь на эполетах

Я ушел от него в отличном настроении. Все идет — лучше не придумаешь. Ага! Хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Убедиться в этом предстояло скоро. Но это я забежал вперед…

Через неделю после нашего пребывания в Минске Неверовский приказал построить полк. От офицеров штаба дивизии я знал, что из Петербурга в корпус пришел пакет и предполагается раздача наград, потому велел ротным вывести на построение батальон в наилучшем виде, а сам проконтролировал процесс. Эту неделю мы потратили не зря. Офицеры и солдаты получили новые мундиры вместо истрепанных. Рядовым и унтерам пошили из сукна, выданного интендантами, офицерам — из купленного у маркитантов и торговцев — деньги в артельной кассе имелись. В назначенный день ровные шпалеры полка встали на площади. Гордо реяли знамена, радостно пела начищенная до блеска медь оркестра, барабанщики били палочками по туго натянутой телячьей коже.

— Славные егеря! — начал речь Неверовский. — Ваш полк с начала капании прошел долгий и героический путь. Вы отважно бились с неприятелем на всем его протяжении — от западной границы до Бородино и Тарутино, и обратно — от Малого Ярославца и Смоленска. Именно вам довелось уничтожить приведшего на русские земли полчища узурпатора. Этот великий подвиг останется в веках. Император всероссийский Александр Павлович оценил его по достоинству и повелел за великие заслуги перед Отечеством перевести 42-й полк в гвардию, даровав ему при этом новое знамя, серебряные трубы с надписью: «За храбрость» и наименование «Лейб-гвардии Белорусский егерский полк».

Не фига себе! Это мы сейчас чинах на две ступени прыгнули. Я глянул на лица офицеров — вид у всех обалделый. Капитан Руцкий теперь равен армейскому подполковнику. А Семен, интересно? Чина подполковника в гвардии нет.

— Командиру полка, Спешневу Семену Павловичу, пожалован чин полковника по гвардии, — как бы ответил на мой вопрос Неверовский.

На полковников разница в чинах между офицерами пехоты и гвардии не распространяется, но все равно почетно.

— Одновременно государь пожаловал прапорщиками по гвардии следующих нижних чинов, — Неверовский зачитал список.

Бинго! Мои унтера все попали. Теперь будут приравнены к пехотным поручикам. Потапович и мои ротные — к штабс-капитанам.

— Офицеры первого батальона полка, отличившиеся при уничтожении Бонапарта и последовавшего затем боя с неприятелем, в коем последний был уничтожен, пожалованы орденами Святого Георгия четвертого класса и тысячью рублей ассигнациями каждому, — продолжил командир корпуса. — Унтер-офицеры — ста рублями, рядовые — десятью. Всем нижним чинам полка новые мундиры велено построить за счет казны.

Зря, выходит, старались с пошивом. Ничего, не пропадут.

— Поздравляю, гвардейцы! — закончил Неверовский.

— Ур-р-а! — завопил полк. Я тоже кричал — от души.

Потом был торжественный проход мимо начальства, после чего командир корпуса повелел мне через адъютанта предстать пред его очи, что я и сделал, лихо отдав честь и отрапортовав.

— Вашего имени, господин капитан, нет в списке удостоенных орденов и денежных выплат, — сообщил Неверовский и добавил, увидев удивление на моем лице. — Государь пожелал наградить вас лично. Так что получайте бумаги в штабе дивизии, проездные деньги и отправляйтесь в Вильно — государь теперь там. Вам ясно, господин капитан гвардии?

— Так точно, ваше превосходительство! — вытянулся я.

— Завидую вам, Платон Сергеевич, — улыбнулся генерал. — В Вильно съезжается двор: фрейлины, дамы света. После того, как вас обласкает государь, окажетесь в центре их внимания. Не посрамите чести корпуса! — он шутливо погрозил мне пальцем.

— Не посрамлю, ваше превосходительство! — заверил я. — Осаду и атаку проведу по всем правилам воинского искусства.

Неверовский с Паскевичем и окружавшие их офицеры засмеялись.

— На всякий случай возьмите с собой вещи, — посоветовал генерал. — Не хочу загадывать, но есть чувство, что вас ждет новое назначение. Не припомню, чтобы прежде обер-офицера вызывал к себе для награждения лично государь. Полагаю, у него есть на вас какие-то виды. Прощайте, Платон Сергеевич, и не поминайте лихом!

Он протянул мне руку, которую я незамедлительно пожал. Следом — Паскевичу и другим офицерам. Они трясли мне руку и желали удачи.

Назавтра, прихватив денщика, я отправился в Вильно.

[1] Реальный факт. После ухода французов Москву основательно пограбили набежавшие подмосковные крестьяне.

[2] Да, милая. (франц.)

[3] Выморозки — дешевый сорт водки, которую получали, вымораживая из нее воду. В результате содержание спирта в водке повышалось, но заодно оставались и сивушные масла.

Глава 13