Кровь на эполетах

— Как себя чувствуете, Платон Сергеевич? — спросил Александр, заметив, что я открыл глаза. — Мы тут закончили бал и решили вас навестить.

— Благодарю, ваше императорское величество, — ответил я. — Яков Васильевич говорит, что поправлюсь.

— Это мне надо вас благодарить, Платон Сергеевич, — покачал головой царь. — Если бы не вы… Подумать только: гвардеец покусился на помазанника Божьего! Презрел присягу и честь дворянина!

Как будто в этом что-то необычное. Твоего дедушку, царское величество, кокнули гвардейцы. Отца — тоже. Ладно, молчим.

— Этого подлеца еще в Петербурге следовало забить в кандалы и отправить в каторгу, — сердито продолжил царь. — Но нашлись ходатаи. Ничего, я с ними разберусь, — пообещал он зловеще. — Теперь о вас, Платон Сергеевич. Никто не смеет упрекнуть меня в неблагодарности. За великую услугу трону, оказанную сегодня, возвожу вас в графское Российской империи достоинство вместе с нисходящим потомством.

Ох, ни фига себе!

— И еще, — добавил он. — В полк вы не вернетесь. Такой офицер, как вы, нужен подле трона. Зачисляю вас в свою Свиту.

— Благодарю, ваше императорское величество, — сказал я. — Могу я попросить?

— Если о возвращении в армию, то лучше помолчите! — нахмурился царь.

— Нет, ваше императорское величество, — поспешил я. — Для меня честь служить вам. Дело личное.

— Какое? — заинтересовался он.

— У меня есть дочь, рожденная вне брака. Ее мать, французская дворянка Аврора Дюбуа, недавно умерла. Девочка осталась сиротой. Я отвез ее в имение графини Хрениной, попросив присмотреть за дитем до окончания войны. Она ведь маленькая, всего три годика. У Мари никого нет, кроме меня, да и я круглый сирота. Проявите милость, ваше императорское величество, позвольте записать ее законной дочерью.

— Хм! — улыбнулся царь. — Чего, чего, а этого не ожидал… А вы шалун, граф! — он шутливо погрозил мне пальцем. Придворные за его спиной заулыбались. — Хорошо! — кивнул он. — У меня нет причины отказать вам в такой малости, тем более, сейчас. Хотя, будь у вас сын, подумал бы. Распоряжусь. Поправляйтесь, граф!

Он встал и вышел, следом потянулись придворные. Кутузов, оставшись в одиночестве, подошел и сел на стул.

— Примите и мою благодарность, Платон Сергеевич, — сказал хмуро. — По моей вине все произошло. Следовало снять этого негодяя с поста, а я пожалел. Эх! — вздохнул он.

— Не переживайте, ваша светлость! — поспешил я. — Такое не угадаешь. В конце концов все для всех кончилось хорошо, исключая Болхова, конечно. Но туда ему и дорога. Как ваше здоровье? Помогает ли питье, которое вам прописал?

— Чуток легче, — кивнул он, — но сердце все равно щемит.

— Пусть ставят пиявок.

— Что? — удивился он.

— Полагаю в аптеках найдутся. А ежели нет, не составит труда наловить в любом пруду. Пиявки высасывают порченую кровь из человека.

Именно так говорят в этом времени. Умер от нетяжкой раны — кровь порченная.

— Как их ставить? — заинтересовался Кутузов.

— Для начала пяток на грудь. Дать им присосаться и подождать пока отвалятся сами. Повторить через три дня. Ежели заметного улучшения не наступит, ставьте уже десяток — и так два месяца подряд, после чего перерыв. Не забывайте после процедуры смазывать ранки спиртом.

— Благодарю, Платон Сергеевич! — кивнул он

— И еще, ваша светлость. Уговорите государя не наказывать гвардейцев за Болхова. Нельзя из-за паршивой овцы…

— Уже имел беседу, — сказал Кутузов. — Государь поначалу был очень сердит, но потом смилостивился. Полк отстранили от несения службы во дворце, командир роты, в которой служил князь, разжалован в рядовые, но временно. Через год чин вернут, а то и раньше, если отличится. Большой души вы человек, Платон Сергеевич! Сами ранены, а о других хлопочете. Не забуду.

Он кивнул и вышел, а я снова уснул. Следующим утром меня навестил Виллие, осмотрел рану, сменил повязку и стал расспрашивать про пиявок — видимо, Кутузов поделился. Я слил ему рецепт, рассказав от чего пиявки помогают, Виллие ушел довольный. Наибольший интерес у него вызвали мигрени — ну, так многие дамы света от них страдают. Попьют теперь из них кровушки… Следом меня навестил чиновник канцелярии императора, выспросил про Мари, тут же настрочил прошение от моего имени государю, которое я подписал. Чиновник ушел, пообещав к вечеру принести нужный документ. Вот и славно! Будет у меня законная дочь и наследница — графиня Мария Платоновна Руцкая. Думал я, как Мари легализовать, а тут само вышло. Болхов — сука, конечно, но подвернулся вовремя. За такое можно и с дыркой в боку смириться.