Кровь нуар

— Ты меня не для охраны схватил Роу. Ты меня решил полапать, потому что у меня в номере голый стриптизер, и я тоже голая, и он мне помог надеть пиджак еще кого-то третьего, чтобы выйти в коридор, где меня ждут еще мужчины. Ты это сделал от злости, и я тоже со злостью отреагировала. И никогда больше так не делай, иначе мы этот разговор закончим… — Я выпустила его руку, упала на него и прижала к полу его локти, не выпуская пистолета. Он мог бы, наверное, вывернуться, но смотрел пораженными испуганными глазами. Я прижимала его руку с пистолетом, нависала над ним и говорила, опуская лицо — последние слоги почти выдыхая ему в рот. — И тебе этот конец очень не понравится.

— Не надо, Анита, — прозвучал у меня за спиной голос Ричарда.

Я отодвинулась — заглянуть Роу в глаза.

Он был напуган, я это чуяла во вкусе воздуха над его кожей. Но под страхом было иное: желание, чтобы я его поцеловала. Закончила то, что начала. И он бы не стал мне препятствовать — во всяком случае, не мешал бы поцелую — и это заставило меня остановиться. То, что Роу, с пистолетом в руке, позволил бы мне прижать его к полу, поцеловать адским поцелуем — и не воспротивился бы.

Как-то очень, очень неправильно вел себя ardeur.

Я отодвинулась от Роу, осторожно встала. Он выпустил пистолет. И смотрел на меня, смотрел — как оставленный в темноте ребенок.

— Пожалуйста, — прошептал он.

Я покачала головой и сказала единственное, что пришло мне в голову:

— Прости.

Я направилась к нашему номеру, вервольфы за мной, и ни Шэдвелл, ни Роу не попытались их остановить.

Глава сорок четвертая

Как только за нами закрылась дверь, мне больше всего на свете захотелось броситься Ричарду на шею, и чтобы он меня обнял. Хотела спросить, что за чертовщина такая с Жан-Клодом. Но у комнате у нас был посторонний, причем такой, которого я не могла себе позволить выставить — до тех пор хотя бы, пока не буду знать, что собирается делать прячущийся во мне тигр. Вот уж это-то я со вчерашней ночи запомнила.

Я посмотрела на Ричарда. У него на голове была бейсбольная кепка, на лице — темные очки. Волосы он убрал под кепку, и казалось, что они коротко стрижены. Одет в бесформенную куртку. То есть он приехал, но все же скрывается. Дневная работа у него — школьный учитель, преподаватель естественных наук. А родители не любят, когда в окружении детей есть монстры. Может, из-за огромного количества сказок про страшного серого волка. И Ричард скрывается, чтобы сохранить любимую работу, но это как Кларк Кент старался не быть Суперменом. В реальной жизни это труднее, чем в кино.

— Это Криспин, — представила я. — Тигр из Лас-Вегаса.

— Что ты делаешь в городе, Криспин? — спросил Ричард голосом куда мене дружелюбным, чем был в коридоре.

— Прилетел выступать на девичнике, который происходил в номере над нами. Потом я услышал зов маленькой королевы и не мог не откликнуться.

Ричард опустил очки — мне стали видны идеально-карие, темные глаза. И тоже не слишком дружелюбные.

— Он тебя уже называет ласкательными прозвищами.

— Ульфрик! — окликнул его Джемиль. — Вернемся к делу.

Ричард вздохнул — достаточно глубоко, чтобы поднялись и опустились широкие плечи. Снял куртку, под ней оказалась однотонная футболка, отлично оттеняющая летний загар.

— Ты прав, Джемиль. Дело прежде всего. — Он посмотрел на тигра. — Нам нужно поговорить по секрету, а здесь нет места, куда тебе отойти, чтобы ты не слышал.

— Я не уверена, что безопасно будет ему уйти, Ричард. Тигр во мне очень, очень странно себя вел вчера. Не знаю, что случилось бы, не окажись рядом Криспин.

— А это кто? — спросил Шанг-Да, глядя на голого мужчину на полу в ногах кровати. Очевидно, он вернулся в человеческий облик. Все еще без сознания, но уже не мохнатый.

— Еще один тигр-оборотень.

— Зачем тебе нужны два? — спросил Ричард.

— Криспин — белый тигр, а этот — черно-рыжий. Я помню не все, но достаточно, чтобы понять: похоже, тигру во мне нужно разнообразие. Один тигр проблемы не решает.

Мы не могли говорить при Криспине прямо, потому что он принадлежит Максу, мастеру Лас-Вегаса. И мы не можем позволить себе, чтобы другой мастер города узнал о неполадках в нашей структуре власти. Но чтобы Криспин уходил, мне тоже было страшно.

Наконец я сказала:

— О'кей, при Криспине мы говорить не можем. Но скажи мне одну вещь, всего одну: с Жан-Клодом ничего не случилось?

Хотя бы это я должна была знать.

— Нормально у него все, — ответил Ричард. — Честное слово, нормально.

Очевидно, вид у меня был такой, будто я не очень верю, и Ричард повторил еще раз. Ком, свернувшийся в животе, распался, слезы подступили к глазам. Господи, да с чего бы у меня глаза на мокром месте?

С кровати послышался звук, мы все к ней обернулись. Джейсон чуть шевельнул головой, увидел нас всех.

— Господи, что стряслось? — спросил он голосом потрясенным и хриплым — то ли от воплей, то ли от долгого неупотребления. Тут мне пришло в голову спросить, который час.

— Есть более разумный вопрос, — тихо ответил Ричард.

— Как мне это понимать?

— Какое сегодня число.

Я уставилась на него:

— Нет. Этого не может быть!