Кровь у всех красная (СИ)

Вообще, это был их с братом коварный план. Ну как коварный? Изуна просто давно собирался разнообразить свой м-м-м… «постельный рацион», но, увы, в родном клане ловить было нечего. Пусть от него девицы падают в обморок от восторга, не от страха, но всё равно… трахать бесчувственное тело — как-то не очень.

Выслушав жалобы брата, Мадара заметил: «Ну вот Сенджу на наш шарм плевать, бери и соблазняй!» — вышло зло, невозможно, но Изу начал присматриваться. И присмотрелся на свою голову. И с братом мыслями поделился, чтобы одному не страдать.

Мелочь интересовала слабо, не видно, да и убивают быстро, но основные противники… Внешность — фапабельна, особенно у Хаширамы… И у Тобирамы, когда удаётся сбить его каменную рожу. А характер… Пусть всё общение заключалось в битве, но даже этого хватало, чтобы подогревать желание сражаться… На другом поле.

Удары, впрочем, от этого становились только сильнее.

Ну и в тот день, что Мадара предложил обменяться братьями… Они договорились довести это дело до высшей стадии — даже не подружиться, а соблазнить… Влюбить в себя.

Звучит не так ужасно, если вспомнить, что сами они — давно и безнадёжно.

— Не думай ни о чем, — шепнул Хаширама. — Мы потом со всем разберемся…

От того, что творил Изуна, дыхание сбивалось напрочь и мысли норовили рассыпаться ворохом ненужных сухих листьев. Хаширама не был восторженным юнцом, впервые постигающим радости плоти — и умел отличать искренность от наигранности. Изуна был искренен полностью, до предела.

Если раньше Сенджу желал мир ради мира, то теперь у него появилась еще пара веских причин.

Прогнуться в пояснице, толкаясь навстречу, вливаясь в чужой ритм. Погрузиться в этот восхитительный жар полностью. Приподняться, опираясь на локти, мазнуть по губам любовника быстрым поцелуем — и прижаться губами к груди, лаская и вылизывая, опаляя кожу короткими резкими выдохами на каждое движение Изуны вверх или вниз.

— Ты удивительный, Изу… Как болотный огонь… Обожжёшь? — Хаширама поднял лицо, заглядывая, кажется, прямо в душу.

— Только если тебе нравятся ожоги, — выдохнул он. — Люблю.

Сенджу не распахнул глаза и даже не дернулся — только длинно, с присвистом выдохнул. Потянул Изуну на себя, побуждая улечься на грудь, коснулся щеки кончиками пальцев — трепетно, словно крыла бабочки.

— Когда ты только успел… — Хаширама прикрыл глаза, прислушиваясь к собственным чувствам.

Нежность — целый океан нежности, которую нужно будет подарить. Желание защищать. Готовые вспыхнуть искры желания. Удивление, благодарность… Тёплый комок в груди, который нельзя выразить словами, но можно хоть частично передать — крепким объятием, поцелуем, неожиданным подарком. Сияющая, слепящая радость… Или — счастье?

Что из этого можно назвать любовью — или же правильнее будет ответить всё вместе?

— Удивительный… — повторил Хаширама, изгибая губы в нежной улыбке. И добавил шепотом, задевая ухо губами: — Можешь сжигать дотла, Изу.

— Такое сокровище? — лёгкий смешок, касание губ. — Я не посмею.

Учиха рисковал таким признанием. Сильно рисковал. Одно дело секс, желание, другое… Хаширама мог удивиться, не поверить, убежать, выигрывая время на обдумывание. Но Изуна уже успел проверить, что на стандартные решения у Сенджу реакция слабая, а вот на искренность… На искренность отдача такая, что хочется мир захватить — только чтобы бросить к его ногам.

— Разве я сокровище? — тихий смешок, за которым скрывается удивление и даже тень недоверия.

Хашираму никто и никогда не называл сокровищем. Потому что сокровище — это что-то, что нужно защищать. Обычно защищал он сам… И даже Тобирама, который без сомнения отдал бы за брата жизнь, который не считал его всесильным и не гнушался наорать, если нужно — никогда бы такого не сказал. Потому что именно брат, родная плоть и кровь, близкая душа…

Но не сокровище.

— Конечно, — без тени сомнения. И дальше, шёпотом, вперемешку с поцелуями: — Сокровище, драгоценность, чудо… Волшебный цветок, хранящий искренность сердца. Сильный, как всякий волшебный артефакт, прекрасный… Но и хрупкий, очаровательный, трогательно простой, как всякая настоящая красота…

Хаширама сглотнул, снова прикрыл глаза. Протянул руку, касаясь губ Изуны в жесте призыва в тишине.

— Не всё сразу… А то я не могу… Не успеваю осознать…

Тот поцеловал пальцы и чуть улыбнулся. Для настоящего наслаждения всё внимание должно уходить процессу, но вообще-то секс — достаточно скучное, монотонное занятие. Решение? Занимать разум, ласкать слух и воображение. А уж когда слова сами льются изо рта, как поцелуи и ласки… Остановиться почти невозможно.

Почти.

— Я хочу сделать тебе очень, очень хорошо… Надеюсь, ты не против?

========== Часть 8 ==========