Кровавая королева

Я с удивлением вынула из них тонкий кинжал, называемый по-гэльски биодагом или сгианом. Он был выкован из блестящей стали и заканчивался тонким, как игла, острием; костяная рукоять выкрашена в черный цвет — незамысловатое и опасное оружие. Я повертела его в руках, оценивая вес и сбалансированность, как меня учил Фергюс, и посмотрела на Макбета.

— Эти земли действительно прекрасны, но они таят угрозу, — ответил он. — Держи это при себе.

Я сунула кинжал за пояс. А Макбет поскакал вперед, оставив мне и моим женщинам часть своей свиты. Мы ехали под небом лавандового цвета, ибо летом в горах редко сгущается тьма.

— Говорят, в этом озере обитает морское чудовище, — сообщил нам Гирик, и мы, выгнув шеи, попытались заглянуть в темные колеблющиеся воды. — Говорят, сам святой Колумба встретил эту тварь, когда пересекал озеро на лодке. Она поднялась из воды, чтобы сожрать его вместе со спутником, молодым монахом. — Гирик перекрестился, а Элла вскрикнула и прижала руку к губам.

Втайне я мечтала увидеть этого морского дракона, но по поверхности воды скользили лишь утки. На ночь мы остановились в скромном жилище тана и поужинали рыбок с овсяными лепешками, ибо это была пятница, и, согласно нашему вероучению, мяса в этот день есть нельзя. На следующий день мы двинулись вдоль вереницы рек и озер в сторону Аргила, где жила родня моей матери. И хотя мы не пересекали границы Морея, слухи о нашем караване быстро распространились, и навстречу нам выехали мои родственники, включая мормаера Аргилла.

Я с детства не видела родственников своей матери, и все же их лица были знакомыми, похожими на лицо матери и мое собственное. К тому же у всех у нас волосы одинакового цвета — медь с бронзой. Я почувствовала, как у меня снова сжалось сердце от тоски по Эльсе и Боде. Моя родня отправилась совещаться с Макбетом, и их беседа настолько затянулась, что я вместе с Лулахом и женщинами отправилась спать. Все мы, измученные длительным путешествием, улеглись в одну кровать и заснули.

Моя аргильская родня пообещала Макбету три тысячи человек в случае необходимости, и мы простились с ними. Прохладным утром мы собрались на мессу в скромную церковку с крытой соломой крышей, где могло уместиться не более дюжины прихожан. Все остальные наши спутники и местные жители столпились у дверей, чтобы прослушать литургию, которую священник произнес сначала по-гэльски, а затем на латыни. Как и в большинстве северных приходов, паства придерживалась здесь кельтского вероучения. Была суббота, гэльский шабат, и после службы многие вернулись к своим ежедневным занятиям — сюда не дотягивался указующий перст Римской церкви, и люди могли жить, как им нравится.

Макбет оставил приходу серебряную чашу и несколько монет, и священник пообещал целый год молиться за спасение его души. Но мой муж пожелал, чтобы тот молился за Морей и всю Шотландию.

Наконец, мы повернули на восток и двинулись домой в Элгин.

Глава 21

Через несколько дней, когда мы ехали через холмы к дому, со стороны нашего авангарда донеслись крики. Глинистая дорога была настолько узкой, что мы разделились на две группы с большим количеством охраны для каждой. При первых звуках тревоги Макбет на своем кауром коне ринулся вперед, распорядившись, чтобы его воины последовали за ним. Когда мимо меня пронеслась вся эта кавалькада, я принялась в ужасе оглядываться по сторонам. Мой маленький сын, спавший в корзинке, ехал вместе с Эллой в двухколесной повозке в окружении пеших и конных слуг. И я, развернув свою белую Солюс, поскакала к ним.

— Назад! Назад! — закричал Гирик, пытаясь преградить мне путь. Он уже вытащил из ножен меч, ибо из-за деревьев высыпали люди, пытающиеся окружить наш обоз.

Вид их был ужасен. Они походили на грабителей или разбойников. Они были вооружены пиками, топорами, мечами и круглыми щитами и облачены в рубахи и клетчатые плащи вроде тех, что носят урожденные гэлы в отдаленных областях. С криками и воплями они неслись по склону навстречу нам, когда воины Макбета вступили с ними в схватку. Зазвенела сталь, лошади начали оседать на задние ноги, всадники соскакивали на землю. До меня донесся плач Лулаха, и сердце у меня сжалось. Мне не терпелось добраться до его повозки, я вновь развернула Солюс, и в этот момент на меня набросились двое. Гирик с разворота ранил одного из нападавших в плечо, а другой схватил меня за юбки и, стащив с лошади, поволок к лесу. Солюс отошла в сторону, а я принялась брыкаться и изгибаться, но высвободиться мне не удавалось. Мы уже почти достигли полосы деревьев, расположенной вдоль дороги, когда я выхватила кинжал и нанесла ему удар в бедро. Он взвыл, изогнулся и бросился на меня, но я успела выставить кинжал острием вверх.