Кровавая правда

— Ничего страшного. — Рошель сделала глубокий вдох. — Нам просто не суждено быть вместе.

Было так сложно видеть боль на ее лице, и в это мгновение он ненавидел аристократию. Без сомнений, мужчина узнал о разорванной помолвке и не захотел иметь дело с последствиями.

— Глимера — мерзкое место, — пробормотал Бун.

— Я сожалею о твоем отце, — хрипло выдохнула она.

Он открыл рот, чтобы сказать что-то аналогичное, но… не смог соврать.

— Спасибо. Это было так неожиданно.

— Жизнь полна неожиданностей.

— Это верно.

Если бы кто-нибудь сказал ему год назад, что они будут сидеть здесь, без присмотра, после смерти его отца, он, ставший солдатом, и она — до сих пор не замужем? Он бы сказал, что это бред собачий.

Молчание затянулось, Бун хотел спросить у Рошель про ее мужчину, и него возникло ощущение, что она хотела узнать, что случилось с его отцом. Но они оба были охвачены каждый собственной скорбью, и горе, совершенно лишнее здесь, заняло все пространство для разговора.

Они просто сидели друг напротив друга, чай в их кружках, оставшийся нетронутым, терял свое тепло.

Пока окончательно не остыл.

***

Рассвет медленно подползал к Колдвеллу, солнечные лучи означавшие начало трудового дня для людей, знаменовали конец дня — для вампиров. Тот факт, что сияющий ублюдок появлялся так медленно — единственная хорошая фишка зимы, по мнению Ви.

Он вернулся на территорию Братства из клуба косплееров, и когда Ви принял форму перед парадным входом кафедрального особняка, глаза уже слезились, а кожу под одеждой пощипывало. Небо над головой было затянуто облаками, но это не играло никакой роли, учитывая, насколько высоки ставки. Останешься на улице? Одна прореха в небосводе, и можно готовить соус барбекю и урну для праха.

Открыв тяжелую дверь в вестибюль, он вошел внутрь и подставил свою рожу под камеру. Фритц открыл замки с другой стороны, и морщинистое лицо дворецкого растянулось в широкой улыбке.

— Господин, вы вернулись!

Так значит, Ви ненавидел жизнерадостных людей. Задорных людей. Тех, кого можно описать словами «бойкий», «веселый», «живой» и/или «энергичный».

Энергичных ублюдков — особенно.

Но Фритц, заведующий хозяйством Братства, — это другая история. Старый дворецкий просто пребывал в постоянном восторге от окружающих его людей. Цель его жизни — служить хозяевам, и разве можно было не любить парня? Даже такому мизантропу как Ви. В конце концов, тот факт, что 99 % жителей особняка не толерантны к солнечному свету, не значит, что этому дому помешает свое персональное солнце. Фритцу стоило только войти в помещение, и доджен приносил с собой тепло и оптимистический настрой.

— Как дела, дружище? — спросил Ви, закрывая за собой дверь в вестибюль.

— Сэр, я могу предложить вам «Грей Гуз»?

— Не, я в норме…

Когда на лице доджена отразилась вселенская печаль, Ви замолк. Господи Иисусе, он словно пнул щенка.

— Да, было бы здорово. Спасибо. Мне двойной.

Яркая улыбка вернулась на это лицо.

— Я сделаю для вас самую лучшую порцию! Одну секунду!

Фритц вприпрыжку устремился к бильярдной, так, словно забыл выигрышный лотерейный билет возле бара, а Ви оставалось только покачать головой. Он не планировал задерживаться здесь, но, практикуя садо-мазо долгую жизнь, он так и не научился расстраивать этого доджена.

Дворецкий был его криптонитом[16].

В противоположном конце роскошного разноцветного фойе, в столовой, в самом разгаре была Последняя Трапеза. Жители дома расселись за длиннющим столом, многочисленные доджены подавали им еду и напитки, оттуда доносились громкие голоса и низкий смех, наполняя все помещения в доме, насколько бы они ни были отдалены от столовой. В обычное утро Ви направился бы сразу за стол, но он достал телефон и проверил водящие СМС. Ага. Джейн заканчивала дела в клинике учебного центра, а потом они договорились поужинать в Яме, без посторонних.

Наедине.

М-м.

И нет, он думал не об искусно приготовленных блюдах и хорошем вине. Даже не о персиковом кобблере, который заказал на десерт.

Нет. Он думал о другом… персике.

Благодаря его нетерпеливой натуре… которая стала еще более нервной, подтачиваемая доброй дозой сексуальной нужды…

Ви повернулся к богатой лестнице, ведущей на второй этаж. Ему бы уже подниматься по ней. Он хотел сейчас стоять перед Королем со своим докладом. Уже быть на пути в Яму к своей очень, крайне, невероятно обнаженной шеллан…

— Сэр, а вот и я!

Фритц протягивал ему серебряный поднос, в центре которого стоял высокий стакан со льдом и шестью дюймами «Грей Гуза». На обод была нанизана лимонная долька, а под самим стаканом, подобно небольшому ковру, лежала коктейльная салфетка.

— Спасибо, дружище.

Ви рукой в перчатке взял стакан с салфеткой, поднес к губам и сделал пробный глоток… издав за ним стон, который отражал его правдивое мнение. Напиток был идеальным. Как он любил, и приготовлен с любовью и преданностью, которые он никогда не понимал, но определенно научился ценить.

Хотя в этой сопливости он никому не признается.

— Он изумителен.