Кровавая правда

А если добавить ее смех? Изобель очаровывала окружающих. Пару раз Элания выходила потусоваться с ней и наблюдала со стороны, как ее сестра привлекала друзей и незнакомцев, она была восхищена ей. Все восхищались ей.

Столько раз за последние восемь месяцев Элания жалела о том, что выжила именно она. Изобель лучше нее проживала эту жизнь. Почему именно затворнице сохранили жизнь? И если бы ее сестре предложили хорошую трапезу с приятным мужчиной, когда она была голодна? Изобель бы ответила не «да». Она сказала бы «с удовольствием!»… и сделала бы все, чтобы разговор за трапезой был лучше самой еды.

Элания посмотрела в глаза Буна. Очень красивые… глаза. С густыми ресницами. Глубоко посаженные.

Она подумала о мертвом теле, которое обнаружила прошлой ночью. Если бы женщина знала, что умрет в тот вечер, если бы знала заранее день своей смерти, что бы она исправила?

Я жива, подумала Элания. Прямо сейчас, я же не мертва.

Пора уже начать жить, разве нет?

— Хорошо, — услышала она свой ответ. — Я с удовольствие позавтракаю с тобой. Но где? Здесь?

Брови Буна взлетели вверх, будто он не ожидал, что она примет его приглашение. А потом поспешно ответил:

— Доджены слишком заняты на кухне, обслуживая этот дом. Но я знаю чудесное место. Тебе понравится.

Глава 13

Гостиница «Ремингтон» была старожилом, отсылкой в Бурные Двадцатые[34], каким-то образом умудрившейся пережить модернизацию центра Колдвелла. Окруженное небоскребами, тридцатиэтажное здание с двумя крыльями казалось знатной дамой в компании роботов, а территорию его внутреннего дворика можно встретить в каждой туристической рекламе города. В этом месте народ в парадной одежде пил чай по воскресеньям, парочки устраивали помолвки в главной столовой, также в гостинице были номера с табличками на двери, указывавшими, что в 1911-м здесь ночевал Президент Тафт, Хэмингуэй — в 1956-м, а Президент Клинтон — в 1994-м.

Бун материализовался в переулке рядом с гостиницей, и то короткое мгновение, что он стоял на холоде, он гадал, а не передумала ли Элания, направившись куда-нибудь в другое место.

Но потом она появилась рядом с ним.

— Я в повседневной одежде, — сказала она, указывая на свою парку и джинсы.

Он кивнул на свои кожаные шмотки.

— Как и я. Поэтому мы идем в «Рэми».

Когда он махнул в сторону выхода из переулка, они пошли навстречу машинам, проезжавшим мимо по Главной Восточной Улице.

Скажи что-нибудь, подумал он. Скажи… что-нибудь…

— Ты про фильм?

Бун покачал головой.

— Что?

— «Скажи что-нибудь»[35]. ну, с Джоном Кьюсаком? — Когда Бун тупо уставился на Эланию, она сказала: — Там была классическая сцена, когда он держал бумбокс над головой, из которого звучал Питер Гэбриэл[36]. Почему ты вспомнил об этом фильме?

Таааааак, он опять говорил вслух.

— Да, просто… это один из моих любимых.

— И мой. — Она рассмеялась. — Мое мнение: Кэмэрон Кроу[37] — лучший. Также я люблю фильмы Джона Хью из восьмидесятых. Джейк Райан — моя любовь навечно… ой, а ты действительно хромаешь.

Да? Он не чувствовал лица, что говорить про ноги… и, к слову об отсылках к поп-культуре. Спасибо тебе, Уикенд[38].

— Как ты поранился? — спросила она. — В бою?

— Да. — С подушкой, которая дала ему хороший отпор. — Враг чуть не одолел меня.

Элания застыла на месте.

— Ты серьезно? О, Боже. Ты был у доктора…

— Прости, нет. — Он вскинул руку. — Я просто понтуюсь перед тобой. И если я расскажу, как все было на самом деле, ты сочтешь меня самым большим планкером на планете.

— Я в принципе не знаю, кто такой планкер.

Она посмотрела на него, ее красивые желтые глаза на лице сердечком, обрамленном локонами красных и белокурых волос, а ее яркий румянец от холода на щечках… он в жизни не встречал никого красивее.

Ни одна аристократка в бальном платье не годилась ей и в подметки.

— Ты имел в виду слово «ботаник»? — уточнила она.

— Сто лет не слышал такого понятия.

— Что же, ты первым поднял тему восьмидесятых. — Эта ее улыбка, которая так ему нравилась, снова озарила ее лицо. — Расскажи, как ты поранился. Обещаю, не буду судить. Брось, я самая социально неуверенная личность, которую ты когда-либо встречал. Я прожила всю жизнь за просмотром фильмов. Могу процитировать сотни строчек и тысячи романтических комедий, но если ты предложишь мне заговорить с незнакомым человеком? Я впаду в ступор. Так что, кто я такая, чтобы кого-то судить.

Я хочу поцеловать тебя, подумал он. Прямо сейчас.

— Когдатызвонилапрошлойночьюябылголымиянесчелэтоуместнымпоэтомупбежал-вгардеробчтобыпереодетьсяакогдавозвращалсязапнулсяоподукунеспрашивайкакиударил-сяпальцемипотянуллодыжку.

Элания моргнула. Потом рассмеялась.

— Прости, можешь повторить?

— Был голым, когда ты звонила. Побежал переодеваться. На обратном пути к кровати запнулся о подушку. Ударил палец, потянул лодыжку. Лишился права называться мужчиной. Трагедия века.

Когда Элания снова рассмеялась, Бун решил, что стоит взять уроки стенд-апа, чтобы чаще слышать ее смех.

— Значит, ты был голым? — переспросила она.

— Ага. — Так, а сейчас краснел уже он. — Не хотел проявлять неуважение по отношению к тебе.