Кровавая правда

— Ну, меня не волнует, что они подумают, — резко ответила Рошель. — И всегда можно повторно его завязать.

Бун покачал головой, хотя не совсем понимал, чему именно. Он ничего не понимал. Хорошая новость — он постепенно начал осознавать, что Рошель стоит рядом с ним. И с этим откровением пришло ощущение собственных рук и ног: онемение отступало, торс пробуждался, плечи включились в работу, а голова начинала думать.

Он медленно выпустил воздух из легких, и Рошель перестала его обмахивать.

— К твоему лицу возвращаются краски.

— Не понимаю, что это было.

— Приступ паники. — Она села рядом с ним. — Такое бывает.

— Как не по-мужски.

— Это не вопрос силы. Все подвержены стрессу. — Положив сумочку на колени, Рошель достала пачку «Данхилл» и золотую зажигалку. — Не возражаешь?

— Я не знал, что ты куришь.

— Если не хочешь, я…

— Нет-нет, все нормально. Мне все равно.

Когда она прикуривала, ее рука дрожала.

— Аристократы кривятся при виде женщины с сигаретой.

Упершись локтями в колени, Бун потер лицо.

— Как хорошо, что ты пришла.

— Я не могла не прийти.

— Ты на самом деле достойная… — Бун нахмурился. — Ты плачешь.

Тупой комментарий. Будто ей это неизвестно. Но все же она казалась удивленной.

— Прости. — Она приложила полотенце, которым обмахивала его, к глазам. — Не подавай платок, я воспользуюсь этим.

Смотря на нее, Бун подумал о ее мужчине.

Который заслужил хорошую взбучку за то, что бросил такую женщину.

— Это все из-за церемонии, — сказала она, делая глубокий вдох. — Мне положено плакать.

Поднявшись на ноги, она зашла в туалет и стряхнула пепел в чашу унитаза. Выпрямившись, Рошель щелкнула по выключателю, активируя вытяжку над головой.

Они оставались на своих местах — он на сидении, она — в дверях в туалет, пока Рошель не докурила и не выбросила фильтр в унитаз.

Смыв воду, она сказала:

— Мы должны вернуться к толпе…

— Я встретил кое-кого, — выпалил он.

Рошель вскинула брови.

— Правда?

— Да.

Оценив ее спокойный тон и открытое выражение лица, Бун осознал, что поднял этот вопрос, потому что не хотел, чтобы она неверно интерпретировала его отношение. Он был рад видеть ее и был тронут тем, что ее так расстроила смерть его отца… и, наверное, если бы он не познакомился с Эланией, то попытался бы завести отношения с Рошель.

Но Элания все изменила.

— Это чудесно. — Вернувшись, Рошель запустила руку в свою сумочку. Достав мятные леденцы, она протянула пачку ему. — Когда это произошло?

Бун взял ментоловый леденец, просто чтобы занять руки. И когда морозная свежесть наполнила его рот, он действительно взбодрился.

— Совсем недавно. — Он специально не стал уточнять, сколько часов, ночей или месяцев назад это произошло. — И, кажется… думаю, я влюбился в нее. Звучит безумно, но так оно и есть. Я влюбился.

— Правда? — Рошель улыбнулась. — Я ее знаю?

— Нет, не знаешь.

Бун помедлил. Он не был готов видеть дискриминацию на лице Рошель или в ее поведении. Он не хотел разочаровываться в ней.

Но он не станет стесняться своей любимой.

— Она из гражданских.

— Серьезно? — На лице Рошель мелькнуло удивление. — Не одна из нас?

— Нет, она не аристократка.

Рошель опустила взгляд в пол, и он приготовился услышать ее ответ. Черт возьми, его подруга выше этого. Благороднее…

— Я тоже полюбила гражданского, — сказала она напряженно.

Когда Бун резко втянул воздух, она кивнула с грустной улыбкой.

— Да, он тоже не из нашего класса.

— Почему не сказала раньше? — спросил он.

— Разве я могла? — Она еще раз вздохнула, — Хотя я знала, что ты свободен от предрассудков… я могла о многом с тобой поговорить.

— У вас не сложилось из-за классовых различий?

Рошель закрыла глаза. А потом зарыдала в голос, эмоции охватили ее тело, едва не согнув пополам.

Глава 17

За двадцать минут до рассвета на телефон Элании пришло сообщение, и она отбросила свою вышивку и схватила мобильный прежде, чем «дзынь» успел стихнуть. Она прочитала СМС дважды. А потом в третий раз.

Отложив «айФон», она смотрела в точку впереди себя. Ну, две секунды.

Рука рывком вернулась к телефону, и она быстро набрала ответ. Нажав «отправить», Элания вскочила с дивана и рванула в ванную. Включив свет, почистила зубы и прежде, чем успела подумать, стянула резинку, освобождая красные и белокурые пряди, волнами рассыпавшиеся по плечам.

А потом она их взбила.

Она на самом деле… взбила… волосы. Но так они выглядели даже лучше, обрамляя ее личико, придавая дерзость, которой так не хватало ее характеру.

Уставившись на свое отражение в зеркале, Элания вспомнила, как Изобель стояла на этом самом месте каждый вечер, придавая своим коротким волосам взъерошенный вид. На заднем фоне всегда играли «Битлз». Или Боб Дилан. Иногда — Боб Марли.

Изобель смеялась, когда внезапно включался Джастин Бибер, и ей нравилась одна из его песен, которая наверняка ассоциировалась с ее бойфрендом, раз она ее скачала.

Нахмурившись, Элания опустила руки на край раковины. По неясной причине она прикинула, сколько времени проводила в мыслях о сестре: чем Изобель занималась, о чем она думала, что любила, а что — нет.