Кровавая правда

Вниз, вниз, вниз, под эхо топота его тяжелых ботинок и еще более тяжелого тела. На нижнем уровне он мысленно открыл замок и широко распахнул стальную дверь. Коридор впереди освещался старыми лампами на потолке, моргающими в их ржавых, допотопных светильниках, от тусклого освещения тени танцевали в зловещем вальсе. Запахи в холодном, затхлом воздухе доказывали, что многие использовали этот коридор с той же целью, что и эта женщина…

Тальмэн распустил щупальца под его кожей, новый виток агрессии охватил тело, отчего он задумался, а не лишиться ли он контроля этой ночью…

Он осознал, что его накрыло затмение, лишь когда оно отступило, мир обрушился на мужчину волной ощущений, ведь с потерей осознанности он лишился всего: зрения, слуха, осязания и вкуса.

Но он ощущал женщину… и она была жива.

Он прижал ее ко второй двери, руками пытаясь забраться под ее юбку…

Ну, это был один из них. Другой пытался отыскать замок и мысленно отпереть дверь.

По прошлому опыту он знал, что за каждой из деревянных дверей располагались складские помещения, заставленные брошенным производственным оборудованием, гниющие деревянные ящики и толпы крыс, нашедших дом в темных, влажных пещерах.

Внутри… он сделает с ней большее.

Когда мысль пронеслась в голове, он не смог определить, что говорило в нем. Возбуждение… или монстр. Они были разными, но порой он не мог отличить их.

— Твое имя, — спросила она, потираясь об него. — Как тебя зовут…

— Син, — прорычал он в ее горло. — Меня зовут Син.

Глава 2

В переулке в пятнадцати кварталах к югу от «Возрождения вампов», Бун, ведомый острием своего кинжала, обрушил на лессера всю мощь гравитации и собственного веса. Когда сталь вошла в глазницу мертвяка, пронзая зрачок и белок, входя в мозг через зрительный нерв, Бун сделал пометку в своем журнале мыслительный процессов.

Он действует вопреки своему обучению.

Правило для новобранцев — работаешь ли ты в паре или же соло, и особенно в последнем случае — гласило: ты должен отправить лессера к Омеге прямым ударом в грудину при первом удобном случае. Лессеры, вонючие обездушенные люди, одержимые уничтожением вампиров, в сущности были бессмертны как в фильме «Смерть ей к лицу»[10]: не имеет значения, насколько большой урон ты наносишь их телам, они продолжают мыслить и способны двигаться. Отрубай голову, конечности от торса, потроши, уничтожай… они все равно продолжат шевелиться, как гремучие змеи.

Существовал лишь один способ «убить» лессера: удар в пустую грудину чем-то стальным. За чем последует хлопок, шипение и облегчение.

Они возвращаются к своему зловещему создателю.

Как новобранец, Бун не обладал достаточным опытом, в отличие от других бойцов и, тем более, самих Братьев. Поэтому солдат вроде него не мог рисковать. Быстрый возврат к Омеге — самый безопасный вариант, и первые пару недель на поле боя он действовал четко согласно инструкции. Но спустя какое-то время…

Он начал при возможности растягивать процесс умерщвления.

Бун прекрасно помнил первый раз, когда нарушил стандартный протокол. Он собирался ударить в грудину, но убийца неожиданно дернулся в бок, и Бун пронзил грудную мышцу. Когда нежить попыталась сесть, Бун запаниковал и начал беспорядочно наносить удары.

Черная кровь брызгала во все стороны, и лессер взревел от боли. Рука Буна превратилась в отбойный молоток, который поднимался и опускался с бешеной скоростью.

Это стало невероятным откровением.

Нейроны в мозге зажглись в новом своеобразном паттерне, секторы его разума, ранее затемненные, вспыхнули восторгом и возбуждением несексуального характера, и это шокировало его. Всплеск эмоций был настолько острым и неожиданным, что Бун списал все на случайную аномалию.

Это предположение оказалось некорректным.

Во второй раз, когда он оттягивал завершение боя, произошло то же самое: проявление животных инстинктов окрасило восприятие мира яркими красками, каждое его действие, реакция лессера, начало, середина и конец… все отпечаталось в его памяти. В третий раз? Этот порядок действий стал правилом.

С тех пор он тщательно выкраивал такие моменты, стараясь, чтобы его не поймали с поличным.

Все вампиры, лишенные своих невинных жизней этими бездушными монстрами? Все разрушенные семьи? Все страдания, пережитые расой от рук убийц?

На хрен лессеров.

Сосредоточившись, Бун сжал в хватке горло нежити и уставился на болезненно-белое лицо убийцы. Кинжал был все там же, рукоять торчала из глазницы под углом. Черная кровь, блестящая и мерзко пахнущая, стекала из внешнего уголка глаза подобно слезам по виску и заливая ухо.

Бун внезапно вспомнил, как это было в детстве — лежишь в ванной, и вода затекает в ушные каналы, приглушая звуки. То же самое сейчас чувствовал лессер?

Когда нежить раскрыла рот как рыбешка и заелозила руками, словно пыталась изобразить снежного ангела в весьма неподходящий для этого момент, Бун сдавил горло еще сильнее, сминая трахею.

Услышав бульканье, вырвавшееся изо рта лессера, ему захотелось продолжить. Растянуть все на часы. Нарезать торс на…