Кровавая работа

Маккалеб заговорщически подмигнул Грасиэле и увлек Реймонда на палубу, где вручил ему новенький, специально купленный спиннинг. Осознав, что отныне это его собственность, мальчик вцепился в удилище, как утопающий в спасательный круг. Маккалебу вдруг сделалось тоскливо. Похоже, мальчугану очень недоставало отца.

Маккалеб перехватил взгляд Грасиэлы, наблюдавшей за ними с порога. Она улыбалась, но в глазах сквозила грусть. Маккалеб решил, что пора разрядить обстановку.

– На очереди у нас наживка. Я приготовил целое ведро.

Маккалеб достал плавучее ведерко, сачок и стал наглядно объяснять, как выуживать из садка приманку. Зачерпнул пару сачков креветок и кальмаров, опустил их в ведерко, а после уступил место Реймонду. Оставив мальчика тренироваться, Терри вернулся в салон – взять коробку со снастями и пару удочек для себя и Грасиэлы.

Удостоверившись, что Реймонд их не слышит, Грасиэла шагнула к Маккалебу вплотную и крепко обняла:

– Спасибо тебе.

Маккалеб окинул ее долгим взглядом, прежде чем ответить.

– Боюсь, я делаю это не столько ради него, сколько ради себя.

– Реймонд на седьмом небе. Точно говорю. Он так мечтал о рыбалке. Надеюсь, ему повезет поймать какую-нибудь рыбку.

Они прошли по главному доку, мимо магазинчиков и ресторана, пересекли парковку и вскоре очутились у главного канала, объединявшего сразу несколько причалов. Насыпная тропа из щебня вела к устью и сложенному из гранитных плит волнорезу, который простирался в океан на добрую сотню ярдов. Осторожно переступая с плиты на плиту, Маккалеб довел гостей примерно до середины мола.

– Мое секретное место, – объявил он. – Попробуем порыбачить отсюда.

Возражений не последовало. Маккалеб пристроил снасти на волнорез и занялся приготовлениями. Гранит еще не просох после ночного прилива. Маккалеб внимательно исследовал близлежащие плиты и, отыскав сухой островок, расстелил на нем заранее принесенные полотенца, на которые усадил Грасиэлу с мальчиком. Потом извлек из ящика для снастей тюбик солнцезащитного крема и, вручив его Грасиэле, стал наживлять приманку. Самая отменная наживка, кальмар, достался Реймонду. На такое угощение рыба клюнет наверняка, пусть ребенок порадуется.

Пятнадцать минут спустя все три поплавка уже покачивались на волнах. Маккалеб научил мальчика забрасывать удочку, травить леску и пускать кальмара по течению.

– А кого я поймаю? – спросил Реймонд, не отрывая глаз от поплавка.

– Кто знает. Здесь уйма разной рыбы.

Сам Маккалеб устроился рядом с Грасиэлой. Мальчугана переполняло волнение, он никак не мог усидеть на месте и кочевал с плиты на плиту в ожидании заветного улова.

– Зря я не захватила фотоаппарат, – шепнула Грасиэла.

– Ничего, возьмешь в следующий раз, – утешил Маккалеб. – Смотри.

Он кивнул на горизонт, где сквозь туман вырисовывались сизые очертания острова.

– Каталина? – догадалась Грасиэла.

– Она самая.

– Чуднó. Если честно, не представляю тебя островитянином.

– И тем не менее.

– Как твоя семья очутилась на острове?

– Вообще мои родители оба из Чикаго. Отец подавал большие надежды в бейсболе. Весной пятьдесят пятого он прошел отбор в «Чикаго Кабс», а они каждый весенний сезон тренировались на Каталине. Командой, как, собственно, и островом, владела корпорация «Ригли», поэтому игроки выезжали туда регулярно. Отец с матерью встречались еще со школы, а после свадьбы его пригласили попытать счастья в «Кабс». Он играл между второй и третьей базой, был защитником, но в основной состав так и не попал. Зато отец влюбился в остров, получил работу в «Ригли» и вызвал маму.

На этом Маккалеб планировал завершить свой рассказ, однако Грасиэла оказалась настойчивой.

– А потом родился ты.

– Да, чуть погодя.

– Но родители не захотели остаться?

– Мама не захотела. Остров ее угнетал. Она продержалась десять лет, больше не смогла. Некоторым людям необходим простор… В общем, родители развелись. Мама уехала обратно в Чикаго, а мы с отцом остались.

Грасиэла понимающе кивнула.

– А чем твой отец занимался в «Ригли»?

– Чем только не занимался. Трудился на ранчо, на подсобных работах. На балансе у компании была шестидесятитрехфутовая яхта. Отец подвизался матросом и постепенно дослужился до шкипера. А потом купил собственную яхту и приспособил ее под чартерные перевозки. Плюс числился пожарным на добровольных началах.

Маккалеб улыбнулся, и Грасиэла улыбнулась в ответ.

– Выходит, «Попутная волна» – его судно?

– Судно, дом, источник дохода. Яхта была для него всем. «Ригли» платили щедро. Отец прожил на борту почти двенадцать лет, пока окончательно не разболелся, и нам – точнее, мне, за неимением других кандидатур – пришлось переправить его в городскую больницу. Там он и умер. В клинике Лонг-Бич.

– Соболезную.

– Это уже в прошлом.

– Только не для тебя, – тихо возразила Грасиэла.

Маккалеб пристально посмотрел на нее.