Кровавая Роза

Из дома вышла неулыбчивая женщина – видимо, жена Клэя, – а следом за ней выбежали две девочки. Одна, с длинной косой, явно дочь Клэя, была чуть младше Тэм, но не уступала ей ни ростом, ни телосложением; ясные глаза на широком загорелом лице внимательно оглядели толпу на лужайке. Вторая была совсем малышкой, с волосами будто светло-зеленый шелк. Она заметила родителей, и глаза ее восторженно засверкали.

– Мамочка! – Девочка высвободила руку из ладони дочери Клэя, увернулась от его жены и босиком побежала по занесенному снегом двору.

Вольное Облако метнулся ей навстречу, поднял на руки и, что-то шепча в самое ухо, унес подальше от телеги, где сидела скованная горем женщина.

Муг наконец-то добрался до крыльца. Выслушав волшебника, Клэй пошатнулся, как от удара, и замер, покачиваясь, будто бык с топором в черепе.

По двору пронеслись шепотки и встревоженные, недоверчивые охи и ахи. Муг снова разрыдался, и жена Клэя Купера ласково коснулась руки мужа, который устремил взгляд на телегу. Прикосновение несколько успокоило Пузочеса; он что-то пробормотал, хлопнул волшебника по плечу и пошел по тропке к телеге.

Во дворе воцарилась мертвая тишина. Сотни наемников застыли в немом оцепенении; движение на тракте замерло, если не считать нескольких отчаявшихся путников.

Роза, будто очнувшись ото сна, заморгала и оглянулась. При виде Пузочеса в темных глазах заплескалась новая боль. Титаническим усилием воли Роза заставила себя подняться с колен и пойти навстречу Клэю Куперу.

– Отец хотел… – начала она, но старый исполин уже стиснул ее в объятиях, крепко сдавив холодные щитки доспеха, и громадной ладонью погладил по голове.

Оба долго молчали и, как ни странно, не проронили ни слезинки. Поначалу Тэм решила, что Роза не позволяет выплеснуться горю, перекрыв сердце, будто водопроводный кран, а Пузочес, наверное, давно привык терять друзей, но потом бард догадалась, что он ведет себя так ради Розы, потому что если он даст волю слезам, то расплачется и она, и тогда их скорби ничем не удержать.

Наконец Пузочес разжал объятия и, как человек, который во что бы то ни стало решил взглянуть на солнце, хотя оно и выжжет ему глаза, обратил печальный взор на погибшего друга. Клэй вдохнул полной грудью раз, другой, а потом, совладав с собой, обратился к Розе:

– Можно я…

– Да, конечно, – сдержанно кивнула она.

Наклонившись, Клэй Купер поднял тело друга из телеги – бережно и медленно, будто его товарищ был ребенком, который уснул у очага, и теперь его надо было уложить в постель. Отец Розы, еще недавно затмевавший всех своим величием, казался младенцем на руках у Клэя. Все очарование и обаяние Гэбриеля, его непринужденная грация движений и живость ума… все это исчезло, и даже золото волос бледнело на глазах.

Клэй Купер понес Золотого Гэба к дому не по тропинке, а прямо через лужайку. Роза шла следом, скупым кивком подозвав к себе товарищей. Тэм и Браниган чуть приотстали, как дальние родственники в похоронной процессии.

Перед ними безмолвно расступалась толпа наемников. Воины снимали шлемы, откидывали кольчужные капюшоны, скорбно склоняли головы; кто торжественно прикладывал руку к груди, кто возносил молитвы Весенней Деве; те, кто постарше, утирали слезы, и даже те, кто помоложе, провожали Гэбриеля почтительными взглядами.

Золотого Гэба знали все, но если честно, то добрым словом его поминали немногие. Молодые воины часто говорили, что он перехвален, что он прославился в те незапамятные времена, когда все было проще, и что ему не хватало храбрости сражаться на арене. Те, кто знал его еще по «Саге», называли его дерзким наглецом, которому больше нравилось похваляться славой, чем ее добывать. Тэм понимала, что подобные мнения возникают по большей части из зависти, но поскольку покойникам не завидуют, то дальнейшее никого не удивило.

Во всяком случае, Тэм не удивилась.

Муг упал на колени – непонятно, то ли от горя, то ли в изнеможении. Несколько седобородых воинов последовали его примеру и скорбно склонили головы. Рядом преклонила колени Клара Кассибер по прозвищу Серебряная Тень, а какой-то юнец с платиново-белыми волосами и в черных кожаных доспехах опустился в снег и шикнул на своих товарищей, мол, и вы давайте. Тэм признала в них «Орущих орлов». Внезапно повсюду во дворе залязгали латы, заскрипела кожа, и все наемники дружно преклонили колени.

Клэй Купер обратил на них не больше внимания, чем на траву под ногами, но Роза замедлила шаг и ошеломленно огляделась. Старые воины приветствовали дочь Гэбриеля почтительными кивками. Чтобы не пялиться как дурочка на прославленных бойцов, Тэм сосредоточенно уставилась на дверь.

Наконец скорбная процессия добралась до крыльца, и Клэй Купер внес тело Гэбриеля в дом. Затем вошла Роза вместе с Кьюрой и Брюном, а следом за ними – Муг и дочь Клэя. Жена Пузочеса придержала дверь, чтобы впустить Тэм, но бард замерла у порога, не зная, можно и нужно ли ей входить.

– Иди уже, – шепнул Браниган. – Я здесь подожду.

Она не сдвинулась с места, и дядя пихнул ее локтем в бок:

– Ты – бард «Сказа», Тэм. Ты обязана быть с ними.