Кроваво-красный (СИ)

 — Я рада. Неудобно за тот случай. Я только начала работать, не знала всех тонкостей... — она опустила взгляд. Глаза раскосые, скорее эльфийские — с расширенной радужкой, желтизной напоминали глаза хаджитов. Широкая переносица, выступающие нелюдские скулы верхняя губа почти вдвое тоньше нижней и зубы мелкие и острые, как у босмеров. Интересная диковинная зверушка, никак не похожая на Мари и тех женщин, с которыми доводилось видеть Харберта.

 Харберт, какого скампа...

 — Не переживай, она занялась другими делами, ей не до этого. Сама понимаешь, сейчас много всего навалилось, она слишком занята, чтобы злиться, — Матье доверительно взглянул на полукровку, — Сначала Корнелий убил одного нашего, потом вся эта история с Харбертом...

 — Корнелий не был виноват, — спокойствие интонаций дало трещину, а в глазах Терис застыла непреклонная уверенность в своих словах, — Он сбежал бы сто раз, если бы хотел. Его подставили.

 "Она не может знать. Подозревает кого угодно, но не тебя. Успокойся".

 Матье кивнул, пряча зародившиеся опасения, и поднял на нее спокойный и серьезный взгляд.

 — Ты думаешь, это сделал Харберт?

 Глаза Терис на несколько мгновений остекленели, как будто бы само имя норда было ей неприятно, но с некоторым усилием кивнула.

 — Больше некому. Они не ладили. Харберт...он вел себя ужасно, Корнелий заступался за других и пытался убедить его в том, что так нельзя. Один раз они поссорились, я слышала, как Харберт угрожал ему. Как раз тогда, когда его назначили курьером, — пальцы побелели, сжав чашку с остывающим травяным варевом. — Он сказал, чтобы Корнелий был осторожнее, им теперь работать вместе. Это звучало как угроза.

 Душитель молчал, впиваясь взглядом в полукровку и пытаясь высмотреть, не укрылась ли за всем этим ложь. Если она врала, то врала безукоризненно, а если нет... Харберт никогда не отличался умом, и угрозы собрату в стенах убежища были не самым большим его провалом. За самый большой его убили.

 — Мне жаль, что так вышло. Я почти не знал Корнелия, но... он всегда вызывал уважение. Даже на суде он держался с достоинством. И не отрицал своей вины... Если бы я мог тогда что-то сделать... — Матье горестно вздохнул. — Он...

 — Был спокоен до самого конца. До тех пор, как его убили. И никого не винил в случившемся.

 Матье кивнул и промолчал, отведя от убийцы взгляд. Едва ли она врала, слишком близко к истине все это было, и он легко мог представить, как Корнелий давит в себе страх, стараясь не заражать им окружающих, как шагает навстречу черной тени... Без пяти минут рыцарь, которого занесло в Братство... Кажется, тоже из-за мести. Чертов святоша умел находить нечто среднее между своей верой и работой, балансируя над пропастью и рискуя нарваться на непонимание, которое его мало заботило. Черная Рука не стала слишком сильно держаться за его жизнь, когда пришлось выбирать, и Аркуэн первая высказалась за его казнь. Безукоризненно полезная со своим фанатизмом альтмерка...

 — Я понимаю, что уже поздно, но теперь все закончилось. Харберт мертв... — душитель краем глаза заметил, как полукровка втянула голову в узкие плечи. — Я немного слышал о той истории. Из третьих рук, но...

 Судорожный всхлип прервал его слова, сплетавшиеся в нарочито неровную, полную неловкости фразу, и Матье замолчал, вновь вглядываясь в полукровку.

 Спокойствие и благодушие дали трещину и осколками разлетелись в стороны под натиском старательно скрываемых до этого слез, рвавшихся откуда-то из глубины души. Закрыв лицо руками, Терис сжалась в комок, и худые плечи изредка вздрагивали от беззвучных рыданий.

 Все правда. Харберт был законченным идиотом.

 Душитель вздохнул и стиснул зубы, натягивая маску доброты. Успокоить ее, пока на них не начали оборачиваться, внимание ни к чему... И тихий скулеж полукровки раздражал слух, вызывая желание сбежать.

 — Прости, я не хотел напоминать, — он осторожно дотронулся до нее и, почувствовав под толстой тканью дублета костлявое плечо, чуть было не отдернул руку. В таверне жарко, а она даже не расстегнула его, и рукава натянуты до конца. Видимо, есть, что прятать — часть шрамов он видел, про остальные остается только гадать. Мелкая, костлявая и не блещущая красотой ни по каким меркам. В ближайшем борделе можно было найти посимпатичнее, что обычно и делал норд. Или он чего-то не договаривал, презрительно отзываясь о полукровке, прятал симпатию за насмешкой... Слишком много вопросов и догадок, от которых мысли начинают путаться, вновь проваливаясь в полумрак комнаты, где осталась лежать матушка.

 — Терис, не надо... Все позади, успокойся, — Матье вздохнул. — Я не должен был об этом говорить...

 Терис вздрогнула еще пару раз и вытерла глаза рукавом, судорожно втянув воздух, нервно сцепила пальцы и замерла, уставившись куда-то в стену.