Кровавые ритуалы. Барабаны зомби

Я обратил Взгляд на Шилу, и она совсем не изменилась под ним – разве что вокруг нее разлилось слабое, едва заметное сияние. Это означало, что либо природа ее нематериальна, либо она вообще представляет собой иллюзию – что угодно, только не физическую реальность. Впрочем, нет, не иллюзию: в этом случае она должна была бы исчезнуть, как сделала это обстановка квартиры.

Я убрал Зрение. Мой желудок, казалось, жил собственной, отдельной от меня жизнью, во рту царила мерзкая горечь.

– Шила, – тихо произнес я. – Звезды и камни, это ведь что угодно, только не ваше настоящее имя. Так ведь, Ласкиэль?

– Точное попадание, – так же тихо согласилась Шила.

– Гарри? – прошептал Баттерс, широко раскрыв глаза. – С кем вы разговариваете?

– Заткнитесь на минуту, Баттерс, – предложил я, не сводя с нее взгляда.

Она отвечала мне спокойным, невозмутимым взглядом в упор.

– Вот, значит, о чем говорил Билли. И у Бока вид сделался очень странный, когда я говорил с вами у него в лавке. Ни с кем из других вы ведь не разговаривали. Не открыли сами ни одной двери. Да и книгу, которую я искал, с полки сняли не вы.

Я покосился на ладонь – от номера, написанного несмываемым маркером, не осталось и следа.

– Иллюзии, – произнес я.

– Да, – невозмутимо подтвердила она. – Некоторые касались только внешности, другие – самого присутствия.

– Зачем?

– Чтобы помочь тебе, – ответила она. – Я же говорила, что не могу устанавливать прямого контакта с твоим бодрствующим сознанием. Для этого я и создала Шилу. – Она ткнула себя пальцем в грудь. – Хотела помочь тебе, но не могла сделать этого прямо. Поэтому я попыталась сделать это таким образом.

– Значит, ты лгала мне, – сказал я.

Она выгнула бровь:

– У меня практически не было выбора.

– Однако зачем тогда тот, другой контакт со мной? – с горечью произнес я. – Я использовал Адский Огонь, а ты явилась мне во сне?

– Если ты забыл, это случилось уже после твоего знакомства с Шилой, – возразила она.

– Но ведь Шила тебе больше не нужна.

– Нет, – согласилась она. – Не нужна. Но я вдруг обнаружила, что… – Она пожала плечами. – Что мне нравится быть Шилой. Нравится общаться с тобой как человек с человеком. Без взаимных подозрений, без страха. Я знаю, ты понимаешь, на что это похоже. С тобой такое достаточно часто случалось.

– Но, как ни странно, – заметил я, – я ведь никогда не прикидывался кем-то другим, чтобы заслужить чье-либо доверие.

– Ты ощущал свою чужеродность меньше двух десятков лет, хозяин мой. Я жила с ней тысячелетие.

– Правда? И давно ли ты задумала водить меня за нос?

Ее мягкие губы сжались в жесткую линию.

– Я собиралась рассказать это тебе, когда ты покончишь с ночными делами. Если, конечно, ты останешься жив.

– Еще бы не собиралась, – буркнул я.

– Я же говорила: я не хотела, чтобы это мешало тебе сосредоточиться.

Я горько усмехнулся:

– С чего бы мне в это верить?

– Потому что твоя смерть означала бы и смерть этой части меня. – Она снова ткнула себя пальцем в грудь. – Мысленная тень Ласкиэля не пережила бы твоей смерти, а истинная Ласкиэль, мое истинное «я», осталась бы замурованной неизвестно как долго. Ты ведь не представляешь себе, каково это – оказаться замурованной, лишенной звуков, зрения и других чувств, в ожидании кого-то, кто вытащит тебя из небытия.

Я посмотрел на нее в упор:

– Я тебе не верю.

– Тебе и не надо, хозяин мой. – Она чуть поклонилась мне. – Но это не делает мои слова менее правдивыми.

– Ты меня целовала, – буркнул я.

Шила – Ласкиэль закатила глаза и одарила меня почти игривой улыбкой:

– Я ведь не лгала, когда говорила, что очень давно не была близка с кем-либо. Мне это просто нравилось, хозяин мой. И подозреваю, тебе тоже.

– О, дай угадаю, – остановил я ее. – Это ты тоже делала ради моего блага. Потому что хотела помочь.

– Я целовала тебя потому, что мне этого хотелось, и потому, что это приятно. И если ты еще не забыл, хозяин мой, я ведь помогла тебе. Разве не я дала тебе заклинание, призывающее Эрлкинга?

Я открыл рот и снова закрыл его, пытаясь подобрать слова.

– Я никогда не желала тебе зла, хозяин мой, – продолжала она. – Напротив, я делала все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

Я вдруг почувствовал себя ужасно усталым и провел рукой по лбу. Я напомнил себе, что Ласкиэль – Падший ангел. Что она – один из тридцати демонов Ордена Темного Динария. Что она известна еще как Искусительница и Паучиха, что она очень сильна и смертельно опасна, преуспев за тысячу лет в искусстве манипулировать людьми. Что нельзя доверять ни ей самой, ни ее маленькой копии под копирку, поселившейся в моей голове.

Но она помогла мне. И она целовала меня. Конечно, поцелуй – это всего лишь поцелуй, но я верил ей в том, что она действительно этого хотела и на самом деле истосковалась по этому. Что ей это нравилось. Черт, а ведь целоваться она умела.

«Черт», напомнил я себе, это очень точное определение.