Кровавый апельсин

Она бы не говорила такого, если бы это было неправдой. Зачем ей устраивать себе подобное? Я была адвокатом на паре судов по делу об изнасиловании, в которых она была прокурором. Кэролайн точно знает, что происходит, когда кто-то подает заявление, все нарушения, все проверки. Меня накрывает волна сострадания при мысли о том, через что ей пришлось пройти. Никто бы не стал такое придумывать.

– Пожалуйста, Элисон. Скажи что-нибудь. Хоть что-то.

Но с другой стороны… Явно в данный момент она не в порядке. А люди поступают очень глупо, когда они не в порядке. Рухнувший брак, слишком много алкоголя, арест в разгар веселья. Арест…

– Я вижу, что не все здесь ясно, – говорю я. – Но ты поставил себя в очень плохое положение.

Мне даже не хочется наезжать на него за то, что трахнул кого-то другого. Думаю, это уже в прошлом.

– Это не должно было произойти, – говорит Патрик. – Даже если бы не было этих последствий. Знаю, тебе это не нравится, и я не хочу делать тебе больно. Ненавижу делать тебе больно. Ты лучшее, что есть в моей жизни.

На мгновение мое сердце подскакивает, но потом реальность сказанного им доходит до меня. Я замужем за другим мужчиной. У меня есть дочь. У нас с Патриком не те отношения, которые я назвала бы значительными, даже учитывая всю эту драму и суматоху. Он получал от них удовольствие, и я тоже, пусть и в другом смысле. Для меня они стали утешением и укрытием, облегчением, что кто-то хочет меня, а не отталкивает. Но лучшее в моей жизни? Это в любом случае не Патрик. Это только Матильда. Я снова смотрю на него. Такое впечатление, что между нами открылась пропасть, бездна, которую не пересечь. Столкнувшись с потерей своей репутации, Патрик уже сам на себя не похож, съежившийся, небритый. Если все обернется для него не лучшим образом, он потеряет свободу и карьеру. Мне хочется посочувствовать ему, но мысль о том, через что прошла Кэролайн, засела в моей голове.

– Пожалуйста, Элисон, скажи, что поддержишь меня. Мне сейчас очень нужен друг, – говорит он.

Задумавшись на секунду, я беру его за руку, пытаясь не отдернуть свою при прикосновении его пальцев. Потом встаю и ухожу.

На пути в контору я покупаю сигареты и курю, стоя в дверном проходе. Это все стресс, нахожу я себе оправдание. Если когда и покупать сигареты, то сейчас. Но дым попадает мне в нос, отчего глаза начинают слезиться, и внезапно все вызывает у меня отвращение: и запах, и вкус – все. Я беру пачку и комкаю ее, а потом выкидываю в ближайший мусорный бак.

Вернувшись в офис, я несколько часов работаю над документами и в три говорю Марку, что мне нужно домой. Пишу Карлу, чтобы сообщить, что заберу Матильду, и он рад. Говорит, что сможет тогда принять еще одного клиента. Потом я выключаю телефон. Не хочу, чтобы мне присылали угрозы с неизвестного номера. Я еду на метро в Холлоуэй и снова иду в «Вэйтроуз», но в этот раз быстрее, пробегая по рядам как профессионал. Ни стейка, ни овощей для соблазнения, просто обычная стряпня дома: ингредиенты для рыбного пирога и лазаньи и шоколадный торт, который мы с Матильдой можем приготовить вместе, почти так же, как она с мамой Карла.

Когда я прихожу за ней, Матильда рада меня видеть. Я болтаю с мамами, ждущими у ворот. Атмосфера здесь дружелюбная и расслабленная. Теперь я не могу вспомнить, почему я так сильно их ненавидела, почему считала их такими ужасными. Они приветливые. Милая женщина в очках и большом джемпере рассказывает, как ее дочери Сальме нравится играть с Матильдой, и предлагает организовать им встречу, чтобы они поиграли вместе. Мы обсуждаем нашу общую ненависть к клубам по плаванию, и она смеется, когда я пародирую миссис Андерсон.

Она кладет руку на мою и говорит:

– Не знаю, как у тебя это получается – работать и заботиться о Матильде одновременно. – Она так открыто это говорит, так искренне, что в этот раз мне не хочется скривиться, услышав такое клише.

Я понимаю, что в горле засел ком, и несколько раз кашляю, чтобы прочистить его, прежде чем говорю:

– Нелегко, но Карл очень помогает.

– Она милая девочка, – говорит мама Сальмы.

– Спасибо, – отвечаю я со всей искренностью.

Дети начинают выходить из школы, и мы с этой мамой расходимся на поиски своих дочерей, но, прежде чем уйти, она говорит:

– Кстати, меня зовут Рания, было приятно поболтать.

– Мне тоже. Я Элисон.

– Некоторые из нас собираются через несколько недель сходить вместе в ресторан. Хочешь пойти? – спрашивает она.

Инстинкт немедленно подсказывает мне отказаться, но тут появляется что-то другое: маленький зеленый росток на морозе. Уже так давно…

– Да, хочу. Знаю, я редко бываю… – говорю я.

– Значит, еще больше причин прийти. Нам бы хотелось познакомиться с тобой получше, – говорит Рания. – Кажется, у меня есть твоя электронная почта. Я и тебе пришлю приглашение.

– Спасибо, это очень мило. – И так и есть. Я говорю серьезно. Ее открытость растапливает что-то во мне.

– У тебя есть WhatsApp? Знаешь, там есть группа класса.