Кровавый апельсин

– Видишь ли, Элисон… Боже, трудно это говорить… Дело в том, что я знаю. И знаю, что ты знаешь. Он должен был рассказать тебе.

Бездна зияет перед мной, но я смотрю ей прямо в глаза.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь. – Но моими словами можно было бы колоть лед.

– Да ладно тебе, это уже в прошлом. Думаю, Патрик позаботился об этом, когда бросился под поезд.

Я вздрагиваю, не могу удержаться.

– Что он сказал тебе? – спрашиваю я. Нет смысла отрицать.

– Что у вас был роман. Что отношения с тобой были самыми значимыми в его жизни. – Она качает головой, словно пораженная этими словами. – Он был очень одиноким, наверное, в тот момент я не поняла. Была слишком пьяна…

– Боже… – говорю я.

– Наверное, он сказал тебе, что не делал этого, что все было не так?

Я ничего не говорю, но наклоняю голову, подтверждая ее слова.

– Это все правда. Но я не знала, что это так плохо повлияет на Патрика, – говорит она. – Если бы я знала…

– Ты бы все равно сдала его полиции?

Она смотрит на руки и теребит митенки. У нее на пальце обручальное кольцо, простое серебряное кольцо.

– Да, наверное, сдала бы, – говорит она, – то есть можно было по-разному рассматривать произошедшее. Но мне казалось правильным рассказать полиции, и я обговорила это с психотерапевтом, и он ясно дал мне понять, что если я считаю это изнасилованием, то так оно и есть. У наших поступков есть последствия – Патрик знал, что я уязвима из-за проблем с мужем.

Я показываю на ее руку:

– У тебя обручальное кольцо.

– Мой муж очень заботливый. Теперь он видит, какой вред нанес. Мои поступки, пьянство, необычное поведение – все это было криком о помощи. Он переживает из-за того, что случилось со мной, и потому вернулся ко мне, – говорит она.

– Так вы больше не разводитесь?

– Не знаю. Но мы вместе пойдем к психологу.

– Хорошо, это хорошо, – говорю я. Не знаю, стоит ли спрашивать, но не могу удержаться. Делаю глубокий вздох. – Хочешь поговорить о том, что произошло с Патриком?

Она опускает голову.

– Во многом это была и моя вина, – говорит Кэролайн. – Я напилась. Никто не заставлял меня пить вино, никто не заставлял идти в сад. Я хотела поцеловать его, хотела большего. А потом вдруг нет. А он не останавливался. Он тоже был пьян. Но я сказала «нет», а он не слышал, поэтому у меня не было выбора, мне пришлось сказать «да».

Я тянусь к ее руке, и через мгновение она берет ее. Ее пальцы холодны.

Она продолжает:

– И потом нас арестовали. Это был самый унизительный момент в моей жизни… нас утащили в полицейский участок. Я поспала и, проснувшись, поняла, что́ должна сделать. И тогда я заявила об изнасиловании…

Холод ее руки передается и мне, и я мягко отстраняюсь.

– Я собралась отказаться от своих слов почти сразу же, как только произнесла их. Но потом пошла к психотерапевту. Я не была уверена, что поступила правильно, но он помог мне почувствовать себя лучше. Я собиралась отозвать заявление, но он помог мне понять, что я права. Если я считаю это изнасилованием, так оно и есть. У наших поступков есть последствия. Знаю, я повторяю эту фразу, но это любимая фраза моего психотерапевта, и я думаю, неплохо помнить об этом.

Холодок из ладоней распространяется по рукам и по телу. Ноги приросли к земле, в ушах звенит. Чувствую, что что-то упускаю в ее словах.

– Звучит ужасно, – говорю я и думаю о том, что Патрик говорил мне об анонимности, но не хочу произносить эти слова. Так нечестно. Возможно, что-то в этом есть, но мне кажется, она говорит правду.

– Так и было. На самом деле. А потом я узнала, что Патрик покончил с собой. Но, кажется, другая девушка дала показания. И все попало в газеты. Его карьера была окончена. – Она прикрывает рот ладонью, а ее плечи опускаются.

Я сижу не двигаясь, засунув руки в карманы. И не говорю ничего.

– О, прости, Элисон. Тебе не обязательно слушать все это. – Она всматривается в меня. – Но ты тоже выглядишь не очень. Должно быть тебе тяжело.

Возможно, она врет, но я точно знаю, каким был Патрик. И не сомневаюсь ни на секунду, что Алексия говорила правду. Он всегда балансировал на краю того, что приемлемо, даже со мной. Действительно, размытые границы. Я выдыхаю.

– Да, это так. Но я согласна с твоим терапевтом – ты поступила правильно. У наших поступков есть последствия. – И, произнося эти слова, я понимаю, что упустила.

Я знаю эту фразу. Я слышала ее только вчера. В голове все кружится, а Кэролайн продолжает говорить:

– Я не разведусь, говорю тебе, если это возможно. Я не готова со всем этим разбираться.

– А у меня может не быть выбора, – говорю я. – Мой брак просто разваливается.

– Мне жаль, – сочувствует она.

И тут до меня доходит.

– Знаешь что, мне бы не помешал психотерапевт. Возможно, это именно то, что нужно мне, нам. Как зовут твоего? Кажется, он неплох.

– У меня есть визитка, – говорит она. Достает сумочку, роется в ней и вытаскивает кошелек. Найдя визитку, протягивает ее мне. – Он хорош, уверена, он поможет тебе.

– Спасибо, – благодарю я. Беру карточку и прячу в карман пальто, даже не прочитав. – Я обязательно над этим подумаю.

Кэролайн смотрит на телефон.