Кровавый источник

Светлана жила в районе Московской горки. Здесь уже несколько лет шло строительство многоэтажных корпусов. Архитекторы и строители, почуяв веяния времени, развлекались как могли. Квартиры получались своеобразные, чаще всего двухэтажные, с комнатами в виде разнообразных геометрических фигур. Конечно, немногим были по карману эти апартаменты. Московская горка постепенно превращалась в район нуворишей.

Миновав просторный холл с камином, они проследовали в гостиную. Она была в форме трапеции, расширяющейся к окну и балкону. Все здесь казалось необычным и каким-то неправильным: массивный квадратный стол, и канапе, и странная композиция из трех шкафов, стоящих углом и упирающихся в потолок. Со всем этим можно было разбираться долго, как с головоломкой, но Светлана вовремя увела его на кухню пить кофе с бальзамом.

— Вы, наверно, голодны? — В ее огромных карих глазах таилось что-то большее, чем простое гостеприимство.

— Нет-нет. Не стоит беспокоиться, — отмахнулся он, хотя пренебрег сегодня обедом.

Она не стала его слушать.

— Мужчина голоден всегда.

— Звучит как девиз, — усмехнулся он.

— Это должно быть девизом любой женщины, если, конечно, она не феминистка и не вегетарианка. — Светлана явно намекала на Марину, накладывая на ломтики хлеба окорок, поливая бутерброды кетчупом и посыпая зеленью.

— Я вижу, вы хотите меня совратить, — пошутил Гена.

— А почему мы снова перешли на «вы»? — удивилась вдруг Кулибина.

— Ты первая начала, — засмеялся Балуев.

— Серьезно?

— По телефону.

— Ну да? Вот ведь как бывает! — Она наконец села напротив и, заглянув ему в глаза, добавила: — Не ожидала твоего звонка — растерялась.

Они приступили к еде. Светлана припомнила какой-то анекдот на тему супружеской неверности, а Гена признался, что Марина поставлена в известность о месте его нахождения.

— Это ты сделал зря, — насупилась хозяйка. — Не потому, что между нами должно что-то обязательно возникнуть, и не потому, что мне жаль Марину, а потому, что надо быть осторожными.

— Ты думаешь, Марина…

— Я ничего не думаю, но будет лучше, если наша деловая связь останется в тайне.

— Она ведь не знает, кто ты. Она даже толком не знает, кто я!

— Это не так трудно узнать.

— И это говоришь ты? — усмехнулся Геннадий. — А сама средь бела дня светишься у нашего офиса.

— Ты меня видел? — Она еще больше помрачнела.

— Добрые люди сказали.

— Кто эти люди?

— Кристина Полякова, например.

Слишком много впечатлений для одного вечера. Светлана совсем пала духом.

— Так она ехала к тебе? — Он едва заметно кивнул. — Ты с ней знаком?

— А как ты считаешь, могу я быть знаком с женой своего шефа?

— Мишкольца?! Ты меня убиваешь!

— Ты этого не знала?

Она искренне помотала головой.

— Я бы к ней не сунулась с такими пустяками, если бы знала…

— Кристина утверждает, что ты за ней следишь.

— Боже!

— Правда, я попытался ее разубедить.

— Что же делать? Как мне теперь вести себя с ней?

Этот вопрос ему сегодня уже задавали, и он не нашел ничего лучше, как посоветовать:

— Делай вид, что ничего не знаешь. Вот и все. Кристина — девчонка не вредная.

— Мне показалось, что она очень несчастна. Сложные отношения с мужем?

— Да он и не муж ей, — признался Балуев.

— Я бы так не смогла на ее месте. — Грустная Светлана нравилась ему еще больше. — Пойдем в гостиную, — предложила она.

Они устроились на канапе. Она включила нижний, напольный свет. Комната при таком освещении казалась театральной декорацией.

— Никогда не надо ставить себя на чужое место, — продолжил он разговор, начатый на кухне, — потому что, оказавшись на чужом месте, чаще всего мы ведем себя не так, как думали. Обстоятельства бывают выше наших нравственных установок, и мы идем на компромиссы. Жизнь состоит из компромиссов. Это не я придумал.

— А ты, оказывается, любишь философствовать?

— Извини.

— Ничего. На меня тоже иногда находит. Делаю скидки на возраст, но тебе-то, Гена, еще рановато.

— Не такая уж между нами большая разница.

— Семь лет, ты считаешь, немного? Это немного, когда, наоборот, мужчина старше…

— Теперь ты философствуешь!

Они рассмеялись.

— Ах да! Я ведь совсем забыла — ты любитель бальзаковских дам! Маринка ведь тоже старше тебя на целую пятилетку!

— До бальзаковских дам ты еще не доросла!

— Что? Не гожусь? — выпятила она нижнюю губку.

— Не-а! — задорно, по-мальчишески сообщил он.

— Я папе на тебя пожалуюсь! — готовая разрыдаться, заявила она.

— Ну и жалуйся на здоровье! Ябеда-беда, соленая борода! — начал дразниться Гена.

Они как-то неожиданно почувствовали себя детьми. Впервые за такую долгую взрослую жизнь. После словесной пикировки начались «салки-догонялки». Они носились по квартире как угорелые. С визгом и сумасшедшим хохотом. «Почему мне с ним так хорошо?» — спрашивала себя Светлана. «Почему мне с ней так легко?» — спрашивал себя Геннадий. Куда делись обычные в таких случаях комплексы? Они сами не понимали, что с ними творится, хотя всему в мире есть название.

В конце концов оба опять грохнулись на канапе и долго не могли отдышаться, пытаясь справиться с припадками смеха.