Кровавый круиз

Марианне тоже очень хочется заплакать. Она видит, как горько потерять близких людей, как Винсент и Мадде волнуются за тех, кого любят. И в то же время она завидует их боли.

Она переживает что-то вроде поражения. Потому что вынуждена признать тот факт, что совершенно одинока. Какие бы фантазии ни возникали в ее голове в отношении Йорана, это всего лишь фантазии.

Марианна вытирает ладони о юбку. Думает, не нужно ли написать письмо детям и оставить его в каюте. Может быть, кто-то найдет его, когда все закончится, если ей самой не удастся выжить. Но в то же время она не знает, что писать.

Марианна встает с кровати, подходит к Мадде и кладет ей руку на плечо.

Мадде не возражает. Теперь она рыдает, уткнувшись в плечо Марианны.

– Ничего, – утешает Марианна и прижимает Мадде крепче, нарочно стараясь не смотреть в окно. – Все пройдет. Все-все пройдет.

– Я хочу домой, – плачет Мадде.

– Я тоже, – отвечает Марианна. – Даже я хочу, хоть и терпеть не могу свою квартиру.

Винсент тоже вздрагивает, и Марианна не уверена, плачет он или смеется. Да и какое это может иметь значение?

Дан

Дан облокачивается спиной о косяк двери. Ему нехорошо. Совсем нехорошо. Артерии пульсируют. Кровь Йенни в желудке просится обратно с тех самых пор, как там оказалась.

Если бы у него только было больше времени. Тогда он мог бы оставить ее на потом. Насладиться ожиданием.

Но новорожденные за его спиной были голодны и готовы на все. Потому что ощутили запах крови совсем близко.

Дан осматривается в зале. Уродливая комната с уродливыми людьми, которые здесь работают. Они прижимаются друг к другу. Кричат. Пытаются приткнуться к стене за спиной, как будто это может их спасти. Помещение наполнено их запахами. Это лучше любых аплодисментов. Любого секса на всей Земле. Всех наркотиков, которые Дан когда-либо пробовал. Ему хочется убить их всех по одному. Каждого в отдельности. Но посмотреть, как убивает кто-то другой, тоже совсем неплохо.

Только вот чувствует Дан себя очень неважно.

Его взгляд падает на придурков из группы Йенни. Они смеялись над ним в тот раз, хотя он видел голыми и трахал столько женщин, сколько им даже не снилось. И этот благородный Филип из «Старлайта», который играл в рыцаря-спасителя. Естественно, он сам положил на Йенни глаз.

«Можешь забирать. Она твоя. Просто отскребай останки от пола в туалете».

Рядом с Филипом стоит бородатый хмырь с двумя детьми. Дан узнает азиатское лицо мальчишки, который сфотографировал его на телефон. Девчонка, кажется, на пару лет постарше, но трудно определить это точно.

Он принюхивается. Понимает, что это ее запах так привлек его в коридоре, когда он шел из каюты Александры. Первый запах, который он ясно различил с помощью новых чувств.

Она могла бы стать действительно сексуальной, если бы выросла. Это уже чувствуется по ее детскому размалеванному личику. Дан надеется, что после смерти она проснется. Сохранит это упругое молодое тело. Но со временем она состарится в душе, в точности как Адам. И это даст ему право воспользоваться телом.

– Не делай этого, я прошу тебя.

Голос звучит мягко и мелодично. Настолько по-старинному, поэтому кажется голосом привидения. Отголосок давно минувших дней. Женщина говорит в точности как Адам, и Дан сразу же понимает, кто она.

– Последствия того, что вы сделали, намного серьезнее, чем вы думаете, – говорит она и делает шаг вперед.

Она похожа на Адама и внешне, несмотря на темные волосы. Дан отходит от двери. Выпрямляется, чтобы не показать, как у него болит тело.

– Я как раз очень хорошо их понимаю, – отвечает он. – И поэтому я здесь.

Женщина качает головой:

– Пощадите хотя бы тех, кто присутствует здесь. Вы уже получили то, что хотели.

Дан только рассмеялся в ответ. Он еще не получил то, что хотел. И это самое лучшее из того, о чем он мечтал. Слава и поклонение.

– То, что ты пытаешься их спасти, конечно, очень трогательно. Но ты думаешь, кто-то из них стал бы спасать тебя, если бы знал, кто ты?

Мать Адама смотрит вокруг, и Дан видит, что ее уверенность поколебалась. Это так просто. Он делает шаг ей навстречу. Принюхивается преувеличенно, театрально, так, чтобы ошарашенная публика поняла, о чем идет речь.

– Ты ела с тех пор, как оказалась на борту. Как ты думаешь, что они скажут на это? – ухмыляется Дан.

– А что, ты думаешь, мой сын сделает с тобой, когда от тебя ему уже не будет пользы? – бросает женщина в сердцах.

– У нас далекоидущие планы, старушка.

– Он так долго тосковал по свободе. Неужели ты думаешь, что он захочет кому-то подчиняться, после того, как получил ее?

– Почему ты сдерживаешься? Зачем ты мучаешь себя?

– Потому что я могу сдержаться. Я не животное.

Дан смотрит женщине в глаза. Больше всего на свете ему хочется заставить ее замолчать навсегда. Адам никогда об этом не узнал бы.

Но именно сейчас Дан слишком слаб.

«Это ничего не значит», – успокаивает он самого себя. Она тоже не сможет его остановить. Она одна, а за ним целая армия.

Дан делает шаг назад. Снова оказывается у двери и пропускает новорожденных в столовую.