Кровавый квартал

Я смотрела на него в кабине грузовика и задумалась, куда же мы едем. Он одел меня, приказав вести себя хорошо, иначе он найдет всех, кто мне дорог. Это не пустая угроза, как в фильмах. Нет, он прошептал мне на ухо, сказав, что, если я не буду послушной девочкой, Рекс лишится глаз, мисс Харпер — языка, а все остальные встретят ужасную участь. И я ему верила. В Грейсоне не было ничего, что говорило бы о лжи. Наоборот, что пугало больше всего — это то, как много он мог сказать одним лишь взглядом. В его глазах читалась та грань безумия, которая говорила о темных, извращенных вещах, кипящих в его сознании. Самое ужасное, что он знал меня достаточно хорошо, чтобы понимать: я пожертвую собой, своим телом, своей жизнью, только чтобы он не тронул тех, кого я люблю.

— Куда мы едем? — Спросила я, когда мы въехали в город.

— В мой бар, — ответил он так непринужденно, будто сказал, что мы просто идем на свидание.

— Ты собираешься меня отстегнуть? Выглядит немного странно, — сказала я, потянув за наручники, прикрепленные к ручке на потолке его грузовика.

Он оглянулся на меня.

— Нет.

Я покачала головой.

— Не понимаю, зачем тебе я. Как долго ты планируешь меня держать?

— Столько, сколько потребуется, или пока мне не станет скучно. — Грейсон повернулся ко мне, и от его взгляда у меня внутри все перевернулось. — Ты же не хочешь, чтобы я заскучал, Алора. Когда мне скучно, происходят плохие вещи.

Нет, я ошибалась. Еще хуже того, что Грейсон знал, что я пожертвую собой, было то, что часть меня, извращенная часть, находила его чертовски сексуальным. И я не могла перестать думать о том, каково было бы, если бы он меня поцеловал, как бы его руки ощущались на моем теле, и как бы этот мужчина меня… трахнул. О, чего бы я сейчас не отдала за бутылку водки.

Было еще очень рано, и, кроме нескольких машин, не обративших внимания водителей на то, что я в наручниках сижу в грузовике, мы никого не увидели. Он свернул в узкий переулок позади своего бара, где оказалось несколько парковочных мест — редкость для города. Грейсон припарковался, заглушил двигатель и посмотрел на меня.

— Мне нужно подготовить тебя к сегодняшнему вечеру, и я ожидаю, что ты будешь послушной, куколка. Поняла?

— Да.

— Хорошо. — Он выпрыгнул, и все мои инстинкты кричали, что нужно бежать, но я не побежала, и знала, что не сбегу. Он уже успел запереть меня в клетке без решеток.

Я наблюдала, как он обходит грузовик, и каждое его движение было хищным. Я видела, как он умеет выключать этот инстинкт, но его природа — охотник. Если бы мы были животными, он был бы тигром или кем-то другим, столь же хитрым и ловким. Грейсон открыл дверь и приподнял бровь, глядя на меня. Едва уловимое выражение говорило о том, что он прекрасно понимает, что творится у меня в голове. Было чертовски странно осознавать, что я начинаю чувствовать его мысли, когда сама еще не могла разобраться в своих.

Как только его руки обхватили мои запястья, пульс сбился, и я с трудом сдержалась, чтобы не застонать. Он не стал рисковать — как только один наручник был снят, он тут же пристегнул его к своему запястью.

Я подняла наши сцепленные руки, пока мы шли от грузовика.

— Знаешь, если тебе приходится приковывать девушек наручниками, чтобы быть с ними, то тебе стоит поработать над собой, — сказала я, и уголки его губ приподнялись.

— У меня нет проблем с женщинами. Я мог бы заполучить хоть десяток уже этой ночью, если бы захотел.

Меня пронзила ревность, и я стиснула зубы, чтобы он не понял. Он остановился, положив руку на дверь, и посмотрел на меня сверху вниз.

— Тебе не понравилось, как я ответил, правда?

— Я ничего не говорила. Делай что хочешь, лишь бы это привело к тому, что ты меня отпустишь.

— Ты так просишь о свободе, но назови хотя бы одну вещь в этом мире, ради которой хочешь жить. Что заставляет тебя просыпаться по утрам с желанием встретить новый день?

Я отвернулась.

— Я хотела пойти на курсы, чтобы стать шеф-поваром. Точнее, кондитером. — Не было смысла скрывать. Все равно это никогда не случится. — Хотела купить маленький дом. У меня были планы.

— И все же они не удержали тебя от того, чтобы попытаться броситься с моста. — Моя челюсть болела от напряжения, пока я смотрела на него со злостью. — Не злись на меня за то, что я говорю правду.

— Как скажешь.

— Я предложу тебе сделку, куколка, чтобы ты увидела, что я больше, чем то, что ты обо мне думаешь.

— Ты не знаешь, что я о тебе думаю.

— Не надо игр. Конечно, знаю. Но это не главное. Главное вот что… признай, что ты ревнуешь. Признай, что тебе было бы ненавистно видеть, как я трахаю другую женщину у тебя на глазах, что тебя охватили бы мрачные и убийственные мысли. Если ты признаешься, я оплачу любой курс, который хочешь. Даже устрою онлайн-курсы, чтобы ты могла начать уже сейчас, до начала следующего семестра. Но сначала скажи мне правду.

Больше всего на свете мне хотелось ударить его по лицу, украсть ключ и сбежать. И бежать до тех пор, пока все, что связано с моим прошлым, Новым Орлеаном и Грейсоном Лораном, не станет лишь далеким воспоминанием.