Кровавый скипетр

Фелькерзам промолчал, не зная, что ответить. Вдалеке показался несущийся всадник. Задыхаясь, он прокричал:

– Господин коадъютор! Со мною в разведке были еще два всадника, но они погибли от рук метких стрелков-московитов! Я один сумел уйти! И я здесь, чтобы предупредить вас! Сюда, на подмогу Рингену, идет двухтысячный отряд!

Кетлер взглянул на Фелькерзама, словно ожидая совета.

– Для чего бы они сюда не шли, их нужно опередить и отбросить от города. Две тысячи – ничто, – проговорил Фелькерзам, – разрешите мне, господин коадъютор, взять нашу конницу и опрокинуть их.

Кетлер дал знак рукой, и запыхавшегося гонца тут же угостили горячим вином, затем сказал своему помощнику:

– Возьми пять тысяч рыцарей и перебей этих грязных московитов!

Улыбнувшись, Фелькерзам велел протрубить общий сбор, а сам сел на закованного в доспехи огромного коня, скрыл свою голову и лицо под рогатым шлемом, на котором лишь для глаз были узкие щели. Вскоре все тяжелые всадники, а за ними их слуги и оруженосцы в более легких доспехах были перед командиром. Когда выхватил он свой длинный меч и пустил вперед коня, увлекая за собой войско, раздался угрожающий крик тысяч глоток…

На подмогу осажденному Рингену был послан отряд под командованием воеводы Михаила Репнина. Он был наспех собран из частей, находящихся на Ливонской земле, потому вскоре должен был добраться до города.

Репнин, молодой, но довольно опытный воевода, рассчитывал на то, что ему удастся подойти к Рингену, будучи незамеченным тевтонцами. Но обнаруженные в ходе марша разведчики рассеяли эти планы. Двоих убить удалось, но один сбежал.

Тогда, встав на коне перед своим войском, он проговорил:

– Видно, узнает о нас немчура! Что ж, если захотят с нами свидеться в чистом поле, обеспечим им добрый прием!

Войско закричало, тряся оружием.

– Но каждый из вас у меня на счету, каждый дорог! Терять даже одного из вас – значит позволить немцам Ринген взять! Что ж, под стенами они беснуются, дерутся изо всех сил! Так и мы должны так сделать, чтобы этих самых сил у них не было больше! Чтобы там, под стенами Рингена они и остались!

С этими словами, под громогласные крики воинов, он повел отряд дальше. Снега выпало много, идти было трудно. Остановок не делали, надеясь к ночи успеть. Проходили мимо выжженных дотла деревень. Возле разрушенных дворов, присыпанных снегом, лежали замерзшие трупы. Репнин пристально оглядывался и сокрушенно покачал головой. Дали воеводы Петр Шуйский, Шах-Али, Данила Адашев да Алексей Басманов вволю разгуляться своим воинам. Как варварская опустошающая орда врывались русские полки в лифляндские деревни. Не по себе становилось воеводе от этого. Сам никогда не грабил и своим не давал. Но кто сможет остановить это безумие? Только государь и… холод зимы. Миновав присыпанные снегом сожженные деревни, войско снова вышло в поле.

Ертаул доложил, что навстречу Репнину несется тевтонское конное войско в два раза больше числом. Воевода приказал остановиться. Оглядевшись, понял, что нет у него никакого преимущества. Отходить в ближайшую деревню глупо – на ее месте обугленные руины. Лишь в поле драться. Но сложно с закованным в доспехи рыцарем биться – если только слабые места искать и колоть туда со всей силы.

Воевода остановил войско, выстроил вперед стрельцов, приказал при появлении врага вести прицельную стрельбу. Татарам велел стоять позади них, быть готовым к помощи. А малочисленную конницу, состоящую из боярских детей, отвел к перелеску, чтобы при случае атаковать врага в тыл.

Едва закончилось построение – впереди уже показалось тевтонское войско. Шли быстро, широко раскинув фланги, как издавна было принято у них – тяжелые рыцари клином, позади – более легкие. Стрельцы уже были готовы дать первый залп. Ждали, пока подойдут ближе. Рыцари, гремя доспехами, ускорили лошадей. Все, закованные в доспехи, плащи и мантии на них белые с черным крестом, и кони их страшные, словно собранные из кусков железа. А впереди клина, пригнувшись к железной шее своего могучего коня, несся рыцарь в рогатом шлеме, размахивая огромным мечом.

Дали залп стрельцы, поле заволокло дымом, и из этого дыма на них вылетел первый рыцарь. Глухой удар – и его конь сломал строй стрельцов, врезался в толпу татар, и рыцарь принялся рубить их. Так и врезались в толпу остальные рыцари, прорезая ее своим клином. Стяг с Георгием Победоносцем, показавшись ненадолго над войском, упал в снег. Началась рубка.

– Вперед, братцы! – крикнул Репнин детям боярским и повел их на помощь погибающей пехоте. И не сразу заметил он выстроившийся строй тевтонских арбалетчиков. Тяжелые арбалетные болты тучей полетели в русскую конницу, сбивая с седел всадников, убивая лошадей. Вскрикнув, Репнин остановил коня, едва не выпав из седла – болт вошел в ногу и пробил ее насквозь.

Это был разгром. Репнин приказал протрубить отступление и начал уводить остатки полка, но тевтонцы продолжили преследовать их, безжалостно добивая. Спастись удалось немногим…