Кровавый скипетр

Воеводы Горбатый и Микулинский удовлетворенно кивнули – внимает их советам государь и сам уже начинает смыслить в военном деле!

– Ертаулам приказываю перейти с Арского поля на другой берег Казанки и установить связь с полком Правой руки.

Воеводы Морозов и Пронский-Шемякин приподнялись на скамьях, трепетно глядя на царя.

– Будьте готовы к новым вылазкам из города. В прошлый раз я чуть не лишился ертаула! – говорил он с укором, и лицо его было каменным. Затем поднялся с кресла, дав этим понять, что совет окончен.

На следующий день полки начали исполнять приказы государя. И оказался он прав в своих ожиданиях – казанцы вновь совершили вылазку и атаковали ертаул. Завязался упорный бой, громыхали пищали, летели стрелы, над полем разносились ржание лошадей, крики, стоны. Вот и сам воевода Пронский-Шемякин упал на землю вместе с убитым конем – его едва вытащили оттуда, чем спасли ему жизнь.

Ертаул был спасен Передовым полком, а точнее, воеводой Дмитрием Хилковым с его доблестной конницей. Ударив казанцам в тыл, они тут же обратили их в бегство. Хилков приказал не преследовать их, велел лишь стрелять в спину отступающим, так как боялся, что отряд достанут с городских стен ядра и стрелы.

Потрепанный в бою ертаул продолжил свой путь и выполнил поставленную задачу – переправившись за Казанку, соединился с левым флангом полка Правой руки.

Спустя два дня полки Левой руки и Сторожевой установили туры, не встретив сопротивления. Строительством руководили Адашев и дьяк Иван Выродков, который ранее соорудил Свияжск.

Государь не выдавал своего ликования, ведь впереди – строительство туров Большим полком. Там татары точно попытаются дать отпор, чтобы защитить Царевы ворота. На утреннем совете он уже изъявил воеводам свою волю (не без советов своих военачальников) – Большой полк делится между Мстиславским и Михаилом Воротынским, причем последнему в командование отходила вся пехота, а Ивану Федоровичу – конница. Воротынский во главе пехоты должен был соорудить туры, а Мстиславский – оказать ему поддержку в случае очередной вылазки…

Архипа сильно трясло, живот крутило. Добрыня же преспокойно сидел на камне, точил свою саблю. Поглядывая на городские стены и установленные на ней пушки, Архип почему-то вспомнил московское восстание пять лет назад, когда ударом топора он лишил жизни Юрия Глинского, царского родственника. Тогда было не страшно идти с топором в руках против вооруженных слуг, не страшно было размахивать им, дробя черепа. Теперь же перед ним эта стена, пушки, оружие – все иначе.

Он оглянулся. Поле было переполнено людьми. Рабочие команды грузили в обозы все необходимое для постройки туров. Кряхтели мужики, стучали топоры, храпели кони. Воины расхаживали всюду, бряцали доспехами, кто-то надевал их, кто-то клепал, кто-то перевязывал онучи. Чуть поодаль подготавливали коней. Затем Архип увидел промчавшегося мимо него всадника в пластинчатом панцире, богатые сбруя и седло с дорогой попоной говорили о знатности всадника. Лица его Архип не разглядел – он довольно быстро пронесся мимо, и лицо его сбоку закрывал шлем. Всадник спешился, отдал слуге коня и начал поодаль говорить с группой воинов, видимо, отдавал приказы.

– Неужто сам воевода Михайло Воротынский нас в бой поведет? – пробурчал Добрыня. – Что ж, так оно смелее получится. Да, Архип? Не боись! Первый бой, он такой… Потом легче будет…

– Я не боюсь, – сквозь стучавшие зубы проговорил Архип. Добрыня лишь усмехнулся. Прозвучал рев трубы – всех призывали строиться.

– Началось, – выдохнул Архип и, перекрестившись, схватил свою рогатину и устремился вслед за Добрыней.

– Братцы! – кричал Воротынский, повернувшись лицом к построенным воинам. – Надобно нам защитить от нападения строящиеся туры! Впереди мы пойдем – стрельцы, казаки – все мы! И замыкать строй будут пешие дети боярские! Татары точно выйдут из города, дабы встретиться с нами! Еще они будут стрелять по нам со стен! Но что эти жалкие усилия стоят рядом с Христовым войском? Оглянитесь! Всюду Господь наш взирает на нас! С его именем на устах мы идем под стены города! С молитвой оно ничего не страшно! Так идите с ней и сейчас!

Голос воеводы сорвался, и он, выхватив саблю, крикнул хрипло:

– Вперед, братцы! За государя нашего! За Господа! Ура!

– Пошли, – подтолкнул Архипа Добрыня. Затаив дыхание, Архип сделал первый шаг. И они начали идти. Он старался не смотреть на лица вокруг – глядел вперед, на великолепные доспехи воеводы. Стены все ближе…Топот сотен пар ног…

Громоподобные выстрелы со стены, облака дыма над ней, и Архип почувствовал, как содрогнулась под ним земля, а его всего обрызгало чем-то. Затем что-то упало совсем неподалеку, но никого не зацепило – лишь разлетелись комья земли. Он огляделся и увидел, как что-то тяжелое, громко разрывая воздух, пролетело над ним и попало в гущу идущих сзади отрядов – и снова дрожь земли. Архип вытер лицо. Оказалось – кровь.