Кровные связи

Джек запустил ладонь в тёмные с проседью волосы, и на лице его читалась растерянность.

– Я такого ещё не видел, – тихо сказал он, – а я охотник уже тридцать девять лет, чтоб меня бесы драли.

Лутай проснулся и слушал его, не вставая с постели, лёжа.

– Что там с мальчишкой? – прошептал он.

– Будь я проклят, Одноглазый, если он не обращается.

Повисло молчание. Мирайя ошалело уставился на Джека, не веря своим ушам.

– Что значит, «обращается»? – заторможено проговорил Лутай и сел в постели. – Он охотник. Он уже обратился. Я чую его Зверя. Он несовершенный, Зверь не пробудился, но пробудится со дня на день, и…

– Я знаю! – прорычал Джек. – Я не вчера на свет родился, Одноглазый, так что захлопни пасть! Говорю тебе, он обращается.

Лутай издал нервный смешок:

– Охотник обращается. И кто же это будет? Н-нерисса?

Подмастерье хохотнул. В его смехе скользнула истеричность, и он умолк, сконфуженно потирая подбородок.

– Нериссами рождаются, – пробормотал Мирайя себе под нос.

Джек поморщился.

– Я в курсе.

Все трое, как по команде, повернули головы в сторону Кейси. Мальчик спал, глаза его метались из стороны в сторону под плотно закрытыми веками.

– Пойду я, – сказал Джек. На лице его вновь проступила тревога. – Если он… Если малец озвереет, то убей его, Лутай.

Подмастерье перевёл взгляд на мастера и кивнул. Джек ушёл, тихонько закрыв за собой дверь. Мирайя коснулся лба Кейси, но горячим он не был. Скрипнули пружины кровати, и Мирайя понял, что старший снова лёг. Ничего другого не осталось, как последовать его примеру.

* * *

Матьяса пришла через несколько часов. Парни расступились перед старой женщиной, когда она вошла в комнату, опираясь на посох. Её многочисленные юбки мягко прошуршали по дощатому полу. Рэй хмурился, Лутай казался озабоченным, а Мирайя встал и протянул к ней руки. Матьяса улыбнулась, передала посох Джеку и заключила Мирайю в крепкие объятия.

– Мальчик мой, счастье видеть тебя.

Она погладила его по волосам, а потом обхватила обеими руками его голову и принялась поворачивать из стороны в сторону, всматриваясь в его лицо и сердито цокая языком. Её карие глаза, окружённые сетью морщин, гипнотизировали каждого, кто решал заглянуть в них, но Мирайя смотрел прямо и без смущения. Колдовство старой айше не действовало на него.

– Сирика ещё не видела тебя? Клянусь, однажды ночью она придёт и перережет Джеку горло за то, что он не бережёт твою красоту.

Мирайя улыбнулся:

– Матьяса-таё, вы пришли поговорить о моей красоте?

Она отступила на шаг, поправляя чёрный платок на седых, цвета соли с перцем, густых волосах. Они казались нечёсаными, словно Матьяса отправилась к ним, даже не приведя себя в порядок после сна.

– Я пришла, потому что этот старый дурак, твой мастер, мелет какую-то чушь о своём новичке.

– Ты, бесова ведьма, – прорычал Джек, – хорош трепаться и займись уже делом!

Её тёмные губы разошлись в усмешке. Ничего не сказав Джеку, она подошла к постели Кейси.

– Такой маленький мальчик, – изумлённо пробормотала она, положив ладонь ему на лоб. Её смуглая кожа резко контрастировала с бледностью лица Кейси. – Рэй, ты давал ему иву?

– Я ничего ему не давал, Матьяса-таё, – отозвался Рэйнес. – У него не было жара.

– Но может начаться в любой момент. Следи, чтобы он не сгорел.

Рэй сдержанно кивнул. Матьяса склонилась над Кейси, прислушиваясь к его дыханию, а потом приложила ухо к его груди.

– Что с ним происходит? – сипло спросил Лутай.

Матьяса встала и разгладила юбки, протянула руку, молча требуя назад свой посох. Свет ушёл из её глаз, сменившись тревогой, отчего она будто постарела на десятилетия.

– Он обращается, как и сказал твой мастер.

– Это же невозможно.

Женщина обернулась к ошарашенному, испуганному Рэю.

– Невозможно. Но это происходит на наших глазах. Он переживает переход второй раз… И его Зверь буйствует. – Матьяса перевела взгляд на Джека, и её голос смягчился: – Будь готов к тому, что твой мальчик лишится разума.

Бросив последний взгляд на Кейси, Матьяса вышла из комнаты. Лутай пошёл за ней. Парни слышали, как скрипнули двери сеней, как Матьяса попросила подмастерье не провожать её. Простучал по доскам пола её посох, а потом Лутай вернулся в комнату.

– Я запрещаю вам говорить об этом с чужаками, – сказал Джек, глядя на своих учеников. – Никому не вздумайте говорить, что у нас тут творится. Слышали меня?

– Да, мастер, – нестройным хором прозвучали их голоса.

Помолчав, Джек продолжил:

– Если он не проснётся до завтрашнего утра, вы принесёте его в мою комнату. Я ему не Родич… Но я попытаюсь поговорить с ним.

– Мастер, – тихо спросил Мирайя, – это ты позвал его Зверя?

Джек покачал головой и вышел во двор, сгорбившись.

Вечером Кейси снова начал кричать и, как и предсказала Матьяса, у него поднялась температура. Жизнь в стае замерла. Гас взял отгулы на работе и подолгу сидел в кухне с Рэем, перебирающим свои травы и листающим записи. Лутай никого не заставлял тренироваться и не тренировася сам.

Когда Кён пришёл в себя, Рэй обработал его раны, но все понимали, что Кён скоро встанет на ноги, так же, как всегда.