Круг Героев

– Если вам нужен конь-огонь, я знаю, где обитает табун, – сообщил он. – Мы с Таварисом, моим верным, бывало, целыми вечерами сидели на берегу Эная и глядели на восток, на горы Йеннеп. И там мы видели нечто, подобное молнии в грозу. Таварис говорил, это искры, летящие из-под копыт чудесных лошадей. Они живут совсем неподалеку, это гораздо ближе Бездноватого каньона.

– Значит, в горы Йеннеп, – решила Скайлар. – Может, ты знаешь какой-нибудь короткий…

– Хррррр! – Гилберт захрапел, не дожидаясь, пока Скайлар договорит.

– Гилберт! – рявкнула сойка. – Гилберт!

Лягух тут же проснулся, и при виде Скайлар глаза его наполнились ужасом. Он скакнул за Элдвина.

– Ты что это? – удивилась Скайлар.

– Я? – Гилберт высунулся из-за спины друга. – Да я… так просто. Плохой сон приснился.

– Странный ты какой-то, – покачала головой сойка.

– Это все от недосыпа, – нервно хихикнул Гилберт.

Элдвин-то знал, почему Гилберт такой странный. Хотя, ну честное слово, не может же он и в самом деле бояться Скайлар.

– Мы все устали, – вздохнула она. – Но надо идти дальше.

– Ну уж нет, – заныл Гилберт. – Пускай меня тогда кто-то несет.

– Наше дело – очень срочное. Нам нельзя отдыхать, – настаивала Скайлар. – Мы Трое из Пророчества. Нужно идти дальше.

– И этой беде можно помочь, – снова вмешался Симеон, заметно повеселевший с тех пор, как фамильяры уволокли его с Сумрачных холмов.

Все тут же повернулись к псу.

– Мой верный был могущественным сочетателем, – пояснил бладхаунд. – Таварис скрещивал разные деревья, пряные травы и всякое такое, чтобы получить новые удивительные виды. У него в Ксилойоне было полным-полно разных диковинок, которых больше нигде не сыщешь. Ему удалось привить утреннее сияние – знаете, наверное, это такой вьюнок – к коре саженца пекана. Получилось не-зевай-дерево. От его орехов засыпаешь на несколько мгновений. А потом просыпаешься бодрым – будто крепко проспал целую ночь. После безвременной кончины Тавариса я какое-то время следил за его садом, пока не ушел в Сумрачные холмы. Если дерево все еще растет, мы наберем орехов и тогда весь путь сможем проделать вообще без сна. И к тому же дом Тавариса как раз по пути к горам Йеннеп. – Пес ткнул лапой в место на карте Писаруса.

Крепко проспать целую ночь – это то, что надо. Даже если эта ночь длится несколько мгновений. Поэтому уговаривать Элдвина и компанию не пришлось.

* * *

Путь к саду Тавариса Элдвину запомнился плохо. Он честно пытался думать о походе и важном задании, но в голове у него все туманилось, и лезли мысли о подушках, одеялах и гамаках. И все, как на подбор, такие уютненькие… Но лапы, невзирая на усталость, сами несли его дальше.

– Вон он, дом Тавариса, – сказал Симеон. – За теми деревьями. – И пес быстро смахнул что-то лапой с носа. Хотя понятно что – слезу из левого глаза.

– А что произошло с твоим верным? – участливо осведомилась Скайлар.

– Трагический случай. И в моих силах было его предотвратить.

– Я тоже все время виню себя за то, что не сделала больше для своего верного, – покивала Банши.

– Но ты не знаешь, как все могло бы обернуться, – вздохнул Симеон. – А я знаю. – И пес потрусил вперед, обгоняя всех.

– О чем это он? – спросил Элдвин.

– О своем волшебном даре. Бладхаунды с берегов Дикомысного моря способны путешествовать в прошлое и видеть все возможные пути существа или события. Но изменить ничего не могут.

– Что толку в таком даре? – пожал плечами Элдвин.

– Над этим вопросом бьются целые поколения бладхаундов, – хмыкнула Скайлар. – Завулон все время говорил, что дар позволяет ему учиться у прошлого и действовать мудрее в настоящем.

Фамильяры и Банши шагали вслед за Симеоном мимо дубов с какой-то безумной оранжевой корой. Сразу видно – это не простой садик при доме. Отряд миновал узловатое кривое дерево, у которого на каждой ветке росли разные листья. Похоже, Таварис скрестил с десяток, а то и больше разных деревьев, чтобы получить такую невидаль.

– Вот оно. – Симеон указывал лапой на дерево с перьями вместо листьев.

И действительно, на ветках покачивались бронзовые не-зевай-орехи – висели гроздьями по три штуки.

Симеон встал на задние лапы, откусил от грозди один орех, осторожно разжевал и проглотил. Как будто ничего не произошло. Веки Симеона на миг смежились и поднялись снова. И Элдвин увидел, что темных кругов под глазами у пса как не бывало.

– Ух, со щенячьих лет не был таким бодрым! – Симеон, словно разом помолодев, принялся радостно кататься по траве.

Элдвин решил, что будет следующим. Он сорвал орех с той же ветки, раскусил твердую скорлупу и быстро прожевал гладкое ядрышко. На вкус оказался орех как орех. Но подействовало тут же. Элдвина захлестнуло приятной, успокаивающей волной – каждый мускул, каждую клеточку. Он улыбнулся, и глаза его медленно начали закрываться. Едва они закрылись, как тут же распахнулись вновь. Усталости не было и в помине; Элдвин как будто хорошо выспался.