Круглая Радуга (ЛП)

– Короче,– продолжает начатое,– по Берлину полз огромный фильм Лорел и Харди, немой, немой… из-за дефицита с перманганатом. Я не знаю какие прочие отрасли экономики пострадали из-за А4. Это было не просто кидалово тортами, не просто анархия рынка, это была химическая безответственность. Глина, тальк, цемент, и даже, дошли и до такого извращения, мука! Порошковое молоко, не дошедшее до желудков сосунков младенчиков! Любая похожая всячина, стоившая дороже самого кокаина—прикол в том, чтоб кто-то вдруг набил свой нос молоком, хаха-хахах,– прервавшись на минутку,– за это стоило переплатить! Без перманганата ничего нельзя сказать наверняка. Капельку новокаина, оглушить язык, щепотку чего-нибудь для горького вкуса и ты грёб охренеть какую прибыль с пищевой соды. Перманганат пробный камень. Под микроскопом, капаешь на вещество для проверки, всё растворяется—потом наблюдаешь что происходит с раствором, как он перекристаллизируется: первым появится кокаин, по краям, потом овощные примеси, новокаин, лактоза, распределяются по хорошо известным позициям—пурпурная мишень, внешнее кольцо драгоценно, кружок внутри не стоит ничего. Анти-мишень. Совсем не то, что нужно для А4, а, Ракетмэн? Этот твой Аппарат не лучший друг наркоману. Тебе оно надо? Или твоя страна применит против России?

– Мне этого не надо. Что значит «моя страна»?

– Извини. Я просто имел ввиду, что Русским она, похоже, нужна позарез. Хватали моих деловых партнёров по всему городу. Допрашивали. Никто из них в ракетах не смыслит больше моего. Но Чичерин думает наоборот.

– Ё ж твою. Опять он?

– Да он как раз сейчас в Потсдаме. Скорее всего. Устраивает штаб в одной из старых киностудий.

– Отличная новость, Эмиль. С моей-то невезухой…

– Что-то ты в лице переменился, Ракетмэн.

– Что, так хреново? Ты сюда слушай!– И Слотроп задаёт вопрос не слыхал ли Кислота что-нибудь про Schwarzger"at.

Тот не то чтобы взвопил Вууий! и не пустился рвать когти вдоль улицы, однако п-пииск точно послышался из определённого клапана, и что-то было отмахнуто в сторону: «Вот что я тебе скажу»,– покивывая и ёрзая на своём стуле,– «поговори с Дер-Шпрингером. Ja, вы отлично поймёте друг друга. Я всего лишь форточник в отставке, собираюсь провести оставшиеся мне несколько десятилетий как Возвышенный Россини: в своё удовольствие. Только ты меня не упоминай, ладно, Джо?

– Но кто этот Дер-Шпрингер и как его найти, Эмиль?

– Он шахматный конь в вечной скачке—

– Ух-ты.

—... по шахматной доске Зоны, вот кто он такой. Также как Ракетмэн перелетает через все преграды.– Он зловредно хихикает.– Отличная парочка. Откуда мне знать где он? Может быть где угодно. Он повсюду.

– Зорро? Зелёный шмель?

– Последнее, что я слыхал, он был на севере на Ганзейских скачках. Вы встретитесь. Не переживай.– Резко Кислота вскочил проститься, пожимает руку, оставляя в ладони Слотропа косяк на потом, а может на удачу.– У меня встреча с военными врачами. Счастье тысячи клиентов на твоих плечах, молодой человек. Найдёшь меня на старом месте. Gl"uck.

Так что Час Зла принёс своё проклятье. Ошибочным оказалось слово Schwarzger"at. И вот гора с грохотом снова захлопнулась позади Слотропа, чуть не расплющила к чертям его пятку и, может быть, пройдут столетия покуда Белая Женщина надумает появится снова. Блядь!

Имя в спецпропуске «Макс Шлепциг». Слотроп, полный задора, решает выдать себя за артиста кабарэ. Иллюзионист. Он прошёл хорошую школу с Катье, её узорчатой скатертью и волшебным телом, кровать была её салоном, сотня soir'eesfantastiques...

Во второй половине дня он уже миновал Целендорф, под покровом своего Ракетмэновского прикида, готовится пересечь. Русские часовые стоят под деревянной аркой в красной краске, покачивая свои ППШ, здоровенные автоматы с обоймами-дисками. А вот ещё и Сталинский танк подкатил, фырчит на малой, солдат в шлеме с наушниками торчит из башни с 76-миллиметровой, что-то орёт по рации… а, ладно... По другую сторону арки Русский джип с парой офицеров, один горячо частит в микрофон своего передатчика, а воздух вокруг приходит в движение от разговорного Русского, со скоростью света вывязывает сеть для поимки Слотропа. Кого ж ещё? Он запахивает накидку через плечо, с подмигом козыряет к своему шлему и улыбается. С помпой фокусника, предъявляет им свои карточку, билет и двуязычный пропуск, добавив что-то про групповое представление в том Потсдаме.

Один из часовых взял пропуск и ныряет в свою будку позвонить по телефону. Остальные стоят, уставившись на ботинки Чичерина. Никто ни слова. Звонок затягивается. Исцарапанная кирза, однодневная щетина, скулы высвечены солнцем. Слотроп пытается припомнить пару карточных фокусов, что он когда-то делал, типа навести мосты. Часовой высовывает голову наружу: « Stiefeln, bitte».