Круглая Радуга (ЛП)

Такой уж он, этот фон Гёль, во всяком случае. Грасиела-то его знает: имеются связующие линии, зловещие кровные связи и зимовки в Пунта дел Эста, через AnilinasAlemanas, филиал ИГ в Буэнос-Айресе, и далее через Spottbilligfilm AG в Берлине (ещё одно дочернее предприятие ИГ, от кого фон Гёль обычно по сниженным ценам получал большую часть своих запасов плёнки, а также необычную и слабо раскупавшуюся «EmulsionJ», которую изобрёл Ласло Джампф, которая обладала особым свойством делать, даже при обычном дневном освещении, человеческую кожу прозрачной на глубину в полмиллиметра, открывая лицо непосредственно под его поверхностью. Эта эмульсия широко применялась в бессмертном Alpdr"ucken фон Гёля и могла также использоваться в Мартин Фиеро. Единственный эпизод эпопеи, который действительно захватывал фон Гёля, была песенная дуэль между белым гаучо и тёмным Эль Морено. Она могла бы послужить интересным приёмом обрамления. Применяя EmulsionJ, он мог бы углубиться под цвет кожи состязающихся, с плавными переходами туда и обратно между J и обычной плёнкой, подобно расплыванию резкости с возвращением фокусировки, или стиранию—как он любил стирания!—одного другим массой хитроумных способов. С момента, когда стало известным, что Schwarzkommando реально существуют в Зоне, живут настоящей, парасинематографической жизнью не имеющей ничего общего с ним или с поддельными Schwarzkommando в отснятом им прошлой зимой в Англии материале для Операции Чёрное Крыло, фон Гёль витает в экстазе сдерживаемой мегаломании. Он убеждён, что его фильм как-то стал причиной их существования: «Моя миссия в том»,– объявляет он Сквалидози с глубочайшим смирением, присущим исключительно Германским кинорежиссёрам,– «чтобы засеять Зону семенами реальности. Таково требование исторического момента, и я могу лишь только быть его слугой. Мои образы, каким-то образом, стали избранными для воплощения в реальную плоть. Что я способен сделать для Schwarzkommando, я могу сделать и для вашей мечты о пампасах и небесах... Я смогу снести ваши заборы и стены ваших лабиринтов, я могу указать вам путь в Сад, который вы едва помните...»

Его безумие явно заразило Сквалидози, который затем вернулся на подводную лодку и, в свою очередь, заразил остальных. Похоже, именно этого они и дожидались: «Африканцы!»– размечтался обычно сугубо деловой Беластегуи на штабном заседании: «Что если это правда? Что если мы действительно возвращаемся, обратно к тому как было всё до разбегания материков?»

– Обратно в Гондвану,– прошептал Филипе.– Когда Рио де ла Плата омывала Юго-Западную Африку… и мезозойские беженцы уходили на пароме не в Монтевидео, а в Людерицбухт.

Планируют как-то пробраться в Люнебург Хит и основать там небольшую estancia. Фон Гёль их там встретит. Возле крепления для пулемёта Грасиела Имаго Порталес отдаётся мечтам. Может фон Гёль окажется допустимым компромиссом? Случаются основы похуже, чем кино. Выстояли ли фальшивые деревни князя Потёмкина проезд царицы? Переживёт ли душа Гаучо процесс обращения её в свет и звук? Или кто-то заявится в конце, фон Гёль или ещё там кто-то, отснять Вторую серию и развенчать мечту? Высоко над нею скользит Зодиак, созвездия северного полушария, которых они никогда не видела в Аргентине, гладко как часовая стрелка... Вдруг раздаётся долгий всплеск статики из громкоговорителя и Беластегуи орёт: «DerAal! DerAal!» При чём тут угорь, удивляется Грасиела, то есть угорь? О, да, торпеда. Ах, этот Беластегуи ничем не лучше, чем Эль Нято, у него свой сдвиг, будто он обязан придерживаться сленга Германских подводников, это просто precisamente, эта бороздящая моря Вавилонская Башня— торпеда? Почему он орёт про торпеду?

По той простой причине, что подлодка только что появилась на экране локатора Американского эсминца Джон Э. Бэдас (улыбнитесь, подлодка!), в виде «падлы» или неопознанной точки, и Бэдас с мускулистым послевоенным рефлексом, даёт теперь полную фланговую скорость. Видимость в эту ночь превосходная, зелень отражается «гладенько, как кожа младенца», подтверждает Спирос («Паук») Телангицтасис, Локаторщик второго класса. Можешь просматривать аж до Азорских. Лёгкий, светящийся летний вечер на море. Но что это такое сейчас на экране, движется быстро, с каждым оборотом, прерывисто, как капля света от начальной точки, крохотной, но явной, к неизменному центру оборотов, теперь всё ближе—

– Пекарьпекарьпекарь!– вопит кто-то внизу в Гидролокаторной, громко и испугано, в наушники. Значит, приближается вражеская торпеда. Кофейные стаканчики смяты, параллельные линейки и циркули проскальзываются поперёк стеклянного покрытия Сверяющим Счислителем покуда старая жестяная калоша тормозит в отступательном манёвре, что был устаревшим ещё при администрации Кулиджа.