Круглый год. Детская жизнь по календарю

Много интересных вещей изобрел человек. Самолет, паровоз, автомобиль. А какое самое первое изобретение человека? Молоток, топор. А еще календарь. Да, да, и в этом нет ничего удивительного, ведь календарь очень нужен людям. По календарю они узнают дни, без календаря они не знали бы, когда сеять хлеб, когда собирать урожай, когда готовиться к зиме («Звездочка, календарь для октябрят на 1962 год»).

Образ Гайдара воплощал мечту о прекрасном будущем. Календарь школьника (отрывной) на 1973 год. М.: Главполитиздат

Геннадий Цыферов, автор лирических сказок для детей, увидел ценность календаря не в перечне красных дат, а в его связи с повседневными заботами человека-труженика.

Свобода от необходимости пользоваться идеологическими клише в текстах на политическую тему значительно обновила поэзию красных дней календаря. Если в «Звездочке» 1960 года революционно-пионерскую тему застолбили все те же Михалков («Мы видим город Петроград…» из стихотворения «В музее В. И. Ленина») и Маршак («Октябрята»), то два года спустя это были Эмма Мошковская («Я дедушку Ленина встретить хочу»), Владимир Лифшиц («Красная площадь», «Пионерский марш»), Ирина Токмакова («Октябрятский сад»), Геннадий Мамлин («Октябрьская песенка»). Ко времени оказались и такие авторы, как Зинаида Александрова, тематика стихов которой была связана с детьми дошкольного возраста. Раннее детство перестало рядиться в пионерско-комсомольские наряды. Именно дети, а не партийные руководители с детьми на руках стали символом благополучия страны. Публицисты «Звездочки» утверждали: «Все, кто приезжает в нашу страну, говорят: „У вас самые счастливые дети!“. Значит, у нас самая счастливая страна».

В изданиях для детей изображения юного Ленина пришли на смену официальным портретам

«Звездочка» на 1962 год заканчивалась широко известной цитатой из рассказа Аркадия Гайдара «Чук и Гек» (1939) про то, что «счастье каждый понимал по-своему» и что «надо любить и беречь эту огромную счастливую землю, которая зовется Советской страной». В контексте 1960‑х годов эти слова воспринимались иначе, чем в предыдущее десятилетие. Современники оттепели слышали в них утверждение права на личное счастье и на проявление любви к советской стране по зову сердца, а не по партийному декрету. Сам же Гайдар с его яркой судьбой и героической гибелью был в годы оттепели на пике писательской славы: если пионеры – то как тимуровцы, если литературное признание – то без Сталинских премий, если близкие друзья – то такие, как Рувим Фраерман и Константин Паустовский.

Детский календарь и коммунизм

Ведущие разделы детских календарей конца 1950‑х – начала 1960‑х годов, как и во всех общественно-политических изданиях того времени, были посвящены популярному изложению обновленной программы строителей коммунизма, обсуждавшейся на XXI съезде КПСС (1959) и принятой в октябре 1961 года на XXII съезде коммунистов. Тогдашний руководитель страны Никита Хрущев заявил о возможности реализации коммунистического проекта в ближайшие два-три десятилетия. Этапами продвижения к коммунизму должны были служить семилетние планы развития страны (была реализована только одна семилетка, с 1959 по 1965 год, после чего вернулись к пятилетним срокам планирования).

Коммунистический концепт, возникший на страницах детских календарей вслед за выступлением Хрущева в 1959 году, надолго пережил самого Хрущева. О приближении к коммунизму свидетельствовали социально-экономические программы, на популяризацию которых направлялись усилия пропагандистов всех рангов, публицистов всех изданий и педагогов, начиная с учителей младших классов[450].