Круглый год с литературой. Квартал второй

Кажется, не осталось ни одного секретаря в союзах писателей СССР и братских республик, которые не удостаивались этой премии. И ни одного члена парткома любого союза писателей. И не только их, но и за книги о них.

Вам что-нибудь говорит имя Владимира Коробова. А он критик, переиздавал несколько раз свою книгу «Василий Шукшин». Но пока переиздавал эту книгу, комсомол внимания на него не обращал. А вот когда в один год с новым её изданием появилась книга «Юрия Бондарев», Коробова пожаловали в лауреаты: удовольствовали Бондарева – генерала от литературы.

Но иногда (очень редко) что-то в аппарате администрации этой премии давало сбой. И тогда лауреатом оказывался Сергей Сергеевич Аверинцев, о чём, правда, потом ЦК комсомола жалел.

Вот и Алексиевич, видимо, так сказать, жертва подобного сбоя. Она сразу же обратила на себя внимание свежестью своего таланта. И тем ещё, что героем её книги является жёсткая правда.

И других книг тоже – «Цинковые мальчики», «Зачарованные смертью», «Чернобыльская молитва», «Последние свидетели. Соло для детского голоса».

Сама писательница считает свои книги не художественными, а хроникальными: «Искусство может солгать, а документ не обманывает… Хотя документ – это тоже чья-то воля, чья-то страсть. Но я складываю мир своих книг из тысяч голосов, судеб, кусочков нашего быта и бытия. Каждую свою книгу я пишу четыре-семь лет, встречаюсь и разговариваю, записываю 500–700 человек. Моя хроника охватывает десятки поколений. Она начинается с рассказов людей, которые помнили революции, прошли войны, сталинские лагеря, и идёт к нашим дням – почти 100 лет. История души – русской души. Или точнее, русско-советской души».

И не только души: «История великой и страшной Утопии – коммунизма, идея которого не умерла окончательно не только в России, но и во всем мире. Она ещё долго будет дьявольски искушать и манить человеческие умы. И я хотела оставить рассказы самих её свидетелей и участников».

Понятно, что с такой писательской установкой жить в сегодняшней лукашенковской Беларуси невозможно. Даже если захочешь. Не дадут. Выдавят, как выдавили в эмиграцию замечательного писателя Василя Быкова.

Выдавили и Светлану Алексиевич, которая оказалась за рубежом, начиная с 2000 года. Италия, Франция, Германия.

В 2015 году Светлана Александровна удостоена Нобелевской премии. «Это выдающийся писатель, большой литератор, который создал новый литературный жанр, выйдя за рамки обычной журналистики», – прокомментировала решение Нобелевского комитета секретарь Шведской королевской академии наук Сара Даниус.

* * *

31 мая 1817 года родился Георг Гервег – немецкий поэт и публицист.

О его романе с женой Герцена Натальей Александровной любил рассказывать мой приятель поэт Евгений Винокуров. Женя был очень начитан. А «Былое и думы» Герцена очень любил. Мог цитировать оттуда на память страницами.

«Что ж, – говорил Винокуров, – всё правильно. Эти революционеры сами толкали жён к любовникам. Провозглашали половую свободу. Чернышевский сидел и писал в своём кабинете, а его Ольга Сократовна через стену развлекалась с зашедшим в гости офицером, а потом писала о муже: «Канашечка знает!»

«Вот и Герцен, – ухмылялся Женя, – сам же и бросил Наталью Александровну в объятия к Гервегу. Прожужжал ей уши о свободе полов. А та и прими всё это всерьёз! И расскажи мужу о своём романе!».

«Почитай, – советовал Винокуров, – что стало с Герценом. Он завизжал от возмущения! Вынашивал самые тёмные планы: убить любовников! Нет, убить только одного Гервега! Столкнуть его со скалы в море!»