Кругосветное счастье

До астрофизика из Москвы и сумасшедшей поклонницы дело пока еще всерьез не дошло, а вот подвернулось приключение совсем иного рода. Предстоял Новый год. То есть встреча Нового года в компании. Чаще всего Самойлович ходил в компанию к своим однокурсникам по медицинскому институту. И в этом году он намечал пойти к Гришке Либову, принести пару бутылок шампанского, потрепаться со старыми приятелями часов до двух-трех, когда все устанут и сойдутся в спальню домучивать «Голубой огонек», а Самойлович смотается домой на Сенную площадь. Благо от Либовых, которые жили на углу Гороховой и Фонтанки, до комнатухи Самойловича — пять минут ходу. Полечку он о новогодней встрече не спрашивал. В прошлые годы она была занята в театральном капустнике, который затягивался до полуночи, а потом встречала Новый год в кругу артистов. Как вдруг за два дня до новогоднего кануна — это было 29 декабря — Полечка позвонила и пригласила Самойловича на капустник.

— А как же с Либовыми? — ужаснулся Самойлович рекогносцировке.

— Потерпят! — отрезала Полечка.

Самойлович не возражал. Более того, он был счастлив настолько, что пошел в ДЛТ купить себе новый костюм.

Полечка была занята совсем не в заглавной роли, скорее в хоре, если употребить хор в духе греческой драмы. То есть в кордебалете капустника. Зал был битком набит актерами и актрисами других театров и кино, студентами театрального института, гостями и гостями гостей, а на сцене была Полечка, игравшая вместе со знаменитостями. Самойлович ужасно гордился Полечкой и, может быть, впервые подумал: «А чем черт не шутит! Не стала бы Полечка приглашать просто так на театральный капустник!»

Все же мелькнувшую шальную мысль Самойлович прогонял, как назойливого слепня. И смотрел, смотрел на сцену, где все было невероятно комически поставлено. Самойлович за эти годы пересмотрел чуть ли не весь репертуар Комедии и теперь с удовольствием отмечал, что и про одного актера шутку уловил, и про другую актрису, и про того самого деятеля министерства культуры также не пропустил. Он был счастлив, бесконечно счастлив и совершенно позабыл про Либовых. «Скучные люди!» — на секунду вспоминал о них Самойлович и ликовал, радовался, наслаждался игрой Полечки снова и снова.

Капустник кончился. Актеры и гости потянулись в фойе, где были столы с закусками и вином. Самойлович все это видел вполглаза. То есть тянулся за толпой к столам, рассаживался, знакомился с соседями рядом и через стол, даже отшучивался, держа место для Полечки, но все время напряженно думал: «Где же она?»

Полечка спустилась в фойе чуть ли не за минуту до курантов и шампанского. Она шла как зачарованная. Причиной тому был знаменитый комик Михаил Кафтанов, шедший сбоку от нее и представлявший кого-то в лицах так живописно, что Полечка хохотала без умолку, как будто бы никого вокруг не было. Кафтанов проводил Полечку до Самойловича, который махал ей, подзывая. Проводил и пошел дальше к той части суставчатого стола, где сидел главный режиссер со своей женой и с заслуженной частью коллектива.

После новогоднего шампанского пошла водочка с селедочкой, салаты, театральные сплетни вслух и шепотком — словом, веселье, свойственное застолью между знакомыми людьми, которые варятся в одном профессиональном котле. Полечка была крайне возбуждена, щеки ее пылали, как закат в Страстной четверг. Она едва ела и все просила подлить еще шампанского. Для этого Самойлович охотился по всему столу, а под конец, когда шампанское на складчинном столе кончилось, побежал в театральный буфет, где можно было докупать напитки приватно.

Кафтанов временами посылал Полечке покровительственные взгляды, отрывая себя от беседы со сценической или драматургической знаменитостью. Самойлович, вполне понятно, этих кафтановских взглядов не ловил. Полечка была рядом, пылая щеками и сияя голубизной глаз. Казалось, ей не сиделось на месте. Она ерзала на стуле, сто раз бегала в дамскую комнату поправлять платье или прическу, распахивалась ногами, словно бы участвовала в лодочной гонке, а не встречала Новый год в театральном коллективе. Самойлович и к этому относился с любящей терпимостью, как родитель к неровностям настроения ребенка. Главное, что это любимое дитя рядом, вот оно, его можно потрогать, погладить, прикоснуться губами к плечу, танцующему под музыку веселья.