Круиз с покойником

— Вторая бригада, на выезд, — задорно выкрикнул он. Именно «на выезд», а не на выход, то есть уже совсем по-скоропомощевски. Ну оно и понятно — после стольких-то тостов.

Во второй бригаде выступала я и почти все дамы — участницы нашего импровизированного канкана. Мы дружной толпой ринулись переодеваться в каюту Никольских.

Лялька за время выступления уже успела покрасоваться в двух умопомрачительных прикидах, один другого лучше, а теперь для канкана выбрала себе красное, донельзя декольтированное платье с косо срезанной юбкой.

Все костюмы для капустника мы заранее взяли напрокат.

Понизу платье было густо обшито черными кружевными воланами, а сверху украшено стразами, от которых рябило в глазах. Во всем этом ужасе Лялька выглядела пошло, вульгарно и до невозможности сексапильно.

Не лучше выглядела и жена академика Прилугина, Елена Ужасная. Черные ажурные чулки в крупную сетку (это в шестьдесят-то лет), сильно декольтированный лиф, нарисованные красной помадой губы в пол-лица и большая черная мушка на левой щеке. Просто ужас какой-то!

Я тоже решила от них не отставать. Выбрав себе ядовито-зеленое платье с пышной юбкой, я декорировала его большой искусственной розой темно-вишневого, почти черного цвета, а на одну ногу нацепила розовую кружевную подвязку. Подвязок у нас было мало, и мы были вынуждены ими делиться. Кроме того, я намазала морковной помадой губы, а этот цвет мне категорически не идет, и сильно взбила свои и без того пышные волосы. Достигнутым результатом я была довольна. Такую красоту еще не в каждом борделе сыщешь.

Короче, когда шумной толпой мы ворвались в кают-компанию и стали резво отплясывать бессмертный танец салунов и варьете, мужская половина нашей компании пришла в неописуемый восторг.

Еще совсем недавно вполне приличные и интеллигентные люди начали вдруг кричать, улюлюкать и даже свистеть.

Мне кажется, они даже не признали в кошмарно размалеванных девицах своих жен.

И слава Богу. Иначе неизвестно, чем бы закончился наш вечер.

Вряд ли, к примеру, академику Прилугину понравилось, как его жена Елена Ивановна ужасно дрыгала «сетчатыми» ногами и непристойно взвизгивала.

Просто он в ее боевой раскраске не узнал и оттого остался доволен нашим выступлением.

Степка исправно прыгал впереди нас раненым козлом и по-прежнему ронял на пол цилиндр.

Короче, несмотря на некоторые огрехи, танец в нашем исполнении был принят на ура и еще больше раззадорил и без того уже «теплую» публику.

Короче, после нашего канкана всем захотелось танцев.

— Белый танец! — громко объявил доктор Никольский. — Дамы приглашают кавалеров! — И, подхватив под руку стоявшую подле него жену профессора Соламатина, толстую Евгению Матвеевну, закачался с ней в танце под обволакивающие звуки «Only you».

У меня за спиной кто-то хихикнул.

— Белый танец, а сам приглашает. — Рядом стоял дед Фира и многозначительно смотрел мне в глаза.

— Что? — не поняла я.

— Белый танец, говорю.

Я решила, что Фира хочет потанцевать и намекает, чтобы я его пригласила.

— Ты что, дедунь, потанцевать, что ли, хочешь? — спросила я. — Тогда я тебя приглашаю.

Фира скривился, давая понять, какая же я бестолковая.

— Да ты не меня пригласи, — прошипел он. — На что мне эти ваши танцы? Ты Димочку пригласи. — Он показал глазами на нашего Димку. — Вон он возле Кеши стоит.

Но пригласить Димочку я не успела, потому что его пригласила Елена Ужасная. Я видела, как они вместе с Аллочкой Переверзевой одновременно рыпнулись к нашему Димке. Но оказавшаяся более проворной Елена Ивановна выиграла у Аллочки целых полкорпуса и подскочила к Димке первой.

Теперь они медленно переминались с ноги на ногу рядом с другими танцующими парами.

— А Димка-то наш пользуется у дам повышенным спросом, — хихикнула я, кивая в сторону танцующих. — Ты видел, как они обе к нему кинулись?

— Кто? — спросил Фира.

— Ну жена Прилугина и эта отцова аспирантка, Аллочка.

— К кому? — опять не понял Фира. Он смотрел в другую сторону и, кажется, совсем меня не слушал.

Я проследила взглядом за тем, куда он смотрит, а он смотрел на входные двери, и стала невольной свидетельницей весьма неприглядной сцены.

В кают-компанию из коридора входили наш красавец капитан и слегка встрепанная и улыбающаяся Вероника.

Куда и зачем они ходили, об этом можно было только догадываться. И Кондраков, кажется, догадался. Он стремительно подошел к не ожидающей разборок жене, схватил ее за локоть и, ни слова не говоря, вывел обратно в коридор. Там, за стеклянными дверями, он, не откладывая дела в долгий ящик, тут же залепил жене пощечину и потащил ее дальше, очевидно, в каюту.

— О господи! — только и смогла вымолвить я. — Этого нам только не хватало.

Я оглянулась по сторонам. Кто-нибудь, кроме нас, видел эту сцену? Но кажется, никто ничего не заметил. Все продолжали бурно веселиться и не заметили потери двух участников торжества.