Читаем Krupnyakov_Arkadii_Est_na_Volge_utes_Litmir.net_259280_original_51f74 полностью

— Прибаутки потом будешь говорить,—строго ска,* зала Аленка.— Иди к людям — пусть готовятся. Скажи, Аленка обещание свое сполнила — поведет вас на бояр управу творить. Пусть, кто хочет со мной итти, к рассвету будут готовы. Рогатины, я чаю, изладили?

— И не только. Я им тут копья ковал, багры, топоры, наконечники для стрел. Только на черенки вздеть— и пошли.

— Коней у Андреяна заберем. Ты, часом, не знаешь, жеоебец Белолобый жив у него?

— Жив, вроде. Одинова слышал я про это. Никого окромя барина к себе не пускает.

— Иди. А вы, казаки, в путь. Ты, Санька, к сотне, а ты, Левка, к Кукину. Передайте—завтра слободу брать будем.

Когда казаки вышли, Алена сказала: •

— Ну, мама. Теперь мы одни остались. Давай поговорим...

2

К утру все Заболотье знало — атаман-старица это ихняя Аленка, и она поведет их на слободу. Мужики растаскивали заранее заготовленные черенки для копий, насаживали на них наконечники, багры, топоры, ладили луки, стрелы, рогатины. Ждали. Аленку.

А она не уснула в эту ночь и на волосок — все говорила с матерью, рассказывала о своих скитаниях. О Саввё, Илейке, о Хитрово, о Никоне. Думала Аленка, что мать будет отговаривать ее от атаманства, но Мотя неожиданно сказала:

— Был бы жив отец твой, он бы благословил тебя. Непокорным был, гордым. Ты в него удалась. Ну а я боюсь за тебя, но все мы ныне не в своей власти. Т*бя сколько лет Заболотские люди ждали, ты теперь не мне, им принадлежишь. Иди с богом.

На площади около часовенки Аленка увидела большое скопление народу. В центре стояли мужики, над ними лес копий, рогатин, багров. За кушаками топоры, у многих луки, стрелы. Ну, прямо не мужики, а воинство. Бабы жались по краям в переулках, ребятишки шныряли меж рядами, как воробьи сидели на заборах.

На высоком крыльце часовенки стоял старик, опираясь на суковатый посох. Был юн носат, борода и волосы на висках белые, макушка лысая. Вокруг крыльца сгрудились человек пятнадцать разного возраста.

Еремка растолкал мужиков, провел Аленку к крыльцу, ей встречь спустился по лесенке лысый старик, обнял, возвел на крыльцо.

— Это староста наш Перфил Обрасцов,—сказал Еремка,— Всему Заболотью советчик.

Старик, будто не слыша слов Еремки, махнул рукой в сторону мужиков, крикнул:

— Ну-кось, бараны! Отойдите в сторону — всю дорогу загородили,— И расемеявшись, сказал Аленке:—

Это тож все Образцовы. Четырнадцать голов. Сыны мой и внуки. Любопытны, как суслики. Хотят узнать, куда ты их поведешь и много ли у тебя рати?

— Все рассказывай!—крикнул один из Образцовых.— А то мы живем за болотами, не знаем ничо!

— О себе я не буду говорить—меня-то вы знаете. А за болотами народ на бояр да воевод поднялся.— Аленка перед таким большим собранием не говорила ни разу, но не смутилась. Здесь все были свои.— Инса-ры уж взяты, атаман Федька Сидоров на Саранск пошел. А нам надлежит взять Красную слободу, Темников, потом итти на Шацк. А рати у меня две тыщи человек, половина из них конные. Есть четыре пушки больших да столько же затинных, есть мушкеты, пищали.

— Разин где ныне?

— Степан Тимофеич Волгу и Дон поднимает. А благословил его на бояр и воевод патриарх всея Руси Никон. Об этом я доподлинно знаю. И поведет черных люден Степан Тимофеич на Арзамас, Муром, Владимир п далее на Москву. Кузьмодемьянск, Цывильск, Ядрин уже в наших руках. И еще сказывают, что пристал к "Разину царевич Нечай. Правда это или нет, допвдлиннв сказать не могу.

— Куда поведешь нас?

— Я не пастух, вы — не стадо. В бой водить, у меня на то атаманы есть. Сколько вас ныне собралось?— Аленка обратилась к Перфилу.

— Восемсот с гаком будет.

— Разделите всех ,на сотни, -выберите сотников и выводите людей к селу Плужному. Там мои есаулы с ратью стоят, они вам все укажут. Одну сотню здесь оставьте. Дитев и баб беречь. Мало ли что может быть. А главным атаманом над вами оставляю Еремку. С богом, мужики!

Толпа загудела, но с места ве тронулась. Все смотрели на старика Образцова. А он не торопясь снял шапку, погладил ладонью лысину:

— Я вот, дочка, что хочу еще спросить? Ну, мы бес-списочные, нас нужда гонит. А вот ты сама что для себя ищешь? Для себя.

— Столь ли это важно, дед Перфил?

— А как жа. Каждый, кто в мятеж идет, что-то про себя думает. Может, ему с тобой не по пути. Может, ты ради власти, славы али богзсьва за меч взялась?

— Коли так —отвечу1—Аленка запустила руку к

карман кафтана, вытянула кандалы. Подняла их над головой: о

— Вот эти желези четыре года я ношу с собой. В них моего отца Артемия Иваныча барин насмерть батогами забил. Пока я эти железы на барина не надену— меч не брошу.

— А потом?

— А ты, дед, думаешь, другие баре в кандалы нашего брата не ковали? Со мною мудрый поп идет. Он слова господни всем сказывает. Дескать, кто был последним—станет первым, а первые — последними!

— Вот теперь с богом, мужики!

3

Перейти на страницу:

Похожие книги

Варяг
Варяг

Сергей Духарев – бывший десантник – и не думал, что обычная вечеринка с друзьями закончится для него в десятом веке.Русь. В Киеве – князь Игорь. В Полоцке – князь Рогволт. С севера просачиваются викинги, с юга напирают кочевники-печенеги.Время становления земли русской. Время перемен. Для Руси и для Сереги Духарева.Чужак и оболтус, избалованный цивилизацией, неожиданно проявляет настоящий мужской характер.Мир жестокий и беспощадный стал Сереге родным, в котором он по-настоящему ощутил вкус к жизни и обрел любимую женщину, друзей и даже родных.Сначала никто, потом скоморох, и, наконец, воин, завоевавший уважение варягов и ставший одним из них. Равным среди сильных.

Александр Владимирович Мазин , Александр Мазин , Владимир Геннадьевич Поселягин , Глеб Борисович Дойников , Марина Генриховна Александрова

Фантастика / Историческая проза / Попаданцы / Социально-философская фантастика / Историческая фантастика
Петр Первый
Петр Первый

В книге профессора Н. И. Павленко изложена биография выдающегося государственного деятеля, подлинно великого человека, как называл его Ф. Энгельс, – Петра I. Его жизнь, насыщенная драматизмом и огромным напряжением нравственных и физических сил, была связана с преобразованиями первой четверти XVIII века. Они обеспечили ускоренное развитие страны. Все, что прочтет здесь читатель, отражено в источниках, сохранившихся от тех бурных десятилетий: в письмах Петра, записках и воспоминаниях современников, царских указах, донесениях иностранных дипломатов, публицистических сочинениях и следственных делах. Герои сочинения изъясняются не вымышленными, а подлинными словами, запечатленными источниками. Лишь в некоторых случаях текст источников несколько адаптирован.

Алексей Николаевич Толстой , Анри Труайя , Николай Иванович Павленко , Светлана Бестужева , Светлана Игоревна Бестужева-Лада

Биографии и Мемуары / История / Проза / Историческая проза / Классическая проза