Читаем Крупская полностью

Чем бы ни занималась Надежда Константиновна, ее не оставляла мысль о Владимире Ильиче. Она уже привыкла отбирать те факты, что могут ему пригодиться подмечать настроение масс, запоминать все, что может представить для него интерес.

Вечерами, возвращаясь домой, Надежда Константиновна заходила на квартиру машиниста Ялавы, жившего в том же районе, чтобы узнать новости о Владимире Ильиче. Иногда Ялава привозил из Гельсингфорса шифрованные письма от Ленина, где Владимир Ильич писал о себе и спрашивал об обстановке в Питере.

"Письма были короткие, — вспоминала Надежда Константиновна, — с разными простыми поручениями. И после каждого такого письма до жути хотелось повидаться, перекинуться хоть парой слов".

Уезжая в Финляндию, Ленин обещал, что при первой же возможности вызовет ее, но ждать пришлось почти две недели.

Каждый раз, получив письмо, Надежда Константиновна закрывалась в своей маленькой комнатке, зажигала керосиновую лампу и нагревала письмо над отверстием в стекле. Медленно желтела бумага и проступали коричневые буквы. Наконец, в очередном письме она прочла: можно ехать. На листке был нарисован план, как пройти от вокзала до дома, где жил Владимир Ильич, ни у кого не спрашивая дороги, чтобы не привлечь внимания шпиков. Нетерпеливо читая строчку за строчкой, Надежда Константиновна слишком близко поднесла листок к лампе, бумага вспыхнула, и кусочек плана обгорел.

Чтобы перебраться через финскую границу, необходимо было специальное разрешение. На выручку пришел Н.А. Емельянов, укрывавший Ленина в Разливе. В то время Сестрорецк находился в пограничной зоне, и многие жители имели право перехода границы. Достали для Надежды Константиновны паспорт пограничной жительницы Агафьи Атамановой. Только Агафья эта была уже 60-летней старухой. Долго думали, как лучше сделать фотографию. Крупская низко надвинула на лоб белый платок, повязанный так, как повязывали все фабричные работницы, чуть наклонила голову. Товарищи тужили, что нет под руками грима. Во время приготовления к съемке все смеялись, поэтому и на фотографии Надежда Константиновна получилась улыбающейся. Емельянов, увидев фотографию, развел руками — не очень-то такой снимок подходит для старушечьего паспорта, да решил, что сойдет, полицейские на границе не отличаются бдительностью.

В Гельсингфорсе с едой было плохо так же, как и в Питере, и Надежде Константиновне хотелось привезти подарок Владимиру Ильичу. Ни мяса, ни масла достать не удалось. Анна Ильинична каким-то образом раздобыла баночку черной икры. Надежда Константиновна собрала свой паек за несколько дней, чтобы не обременять хозяев, у которых жил Владимир Ильич.

План перехода границы был разработан до мельчайших деталей. В темном жакете, в платке, с маленьким узелком в руках пришла Крупская под вечер к Емельяновым. Николай Александрович и Надежда Кондратьевна повели ее к границе. Надежда Константиновна вглядывалась в местность, стараясь запомнить дорогу. Шли через невысокий северный лес, по песчаным дюнам. Все волновались и почти не разговаривали.

Вот и пост. Через маленький мостик идут туда и обратно люди. С одной стороны стоят русские, с другой — финские полицейские. В сумерках фотография на паспорте Крупской не вызвала никаких подозрений, и вот они уже в Финляндии. До станции Олилла, затерянной среди дюн и леса, оставалось еще километров пять. Емельяновы, посадив Надежду Константиновну в вагончик одноколейной дороги, подождали, пока поезд не отошел.

Однако самое трудное было впереди. Выйдя на вокзале в Гельсингфорсе, Надежда Константиновна растерялась в первый момент, хотя всю дорогу повторяла про себя названия улиц в том порядке, как они были изображены на плане у Владимира Ильича. Шумный, огромный вокзал, сотни людей, и нельзя ни к кому обратиться. Тут не может помочь и ее знание четырех языков. Сейчас она полуграмотная старуха работница. Медленно вышла Надежда Константиновна на привокзальную площадь. Так же медленно, затерявшись среди прохожих, пошла по улице, стараясь незаметно читать таблички с названиями переулков. Наконец, вот он, поворот, через несколько десятков метров следующий. Пока все правильно. Но название следующей улицы в письме отгорело, где же повернуть теперь? Надежда Константиновна прошла до конца улицы, перешла на другую сторону и еще раз проделала путь, теперь в обратном направлении. Кажется, надо повернуть здесь, этот переулок должен пересекать улицу, где живет Ленин. Закон конспирации неумолим. Как волнуется сейчас Владимир Ильич, а нельзя выйти, нельзя ее встретить. Найдя нужный дом, Крупская постучала. Хозяйка открыла так быстро, будто стояла за дверью и ждала. Сразу появился в прихожей и Владимир Ильич.

Эмилия Блумквист, хозяйка квартиры, где жил Ленин, писала: "К нам на несколько дней приехала Надежда Константиновна Крупская. Это были самые радостные дни у Владимира Ильича. Нужно было видеть его сияющие глаза, чтобы представить его настроение".

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное