Крупская

А сама Надежда Константиновна рассказывала об этом так: "Ильич обрадовался очень. Видно было, как истосковался он, сидя в подполье в момент, когда так важно было быть в центре подготовки к борьбе. Я ему рассказала о всем, что знала".

Долго разговаривали они в тот день. Владимир Ильич показывал Надежде Константиновне главы из книги "Государство и революция", над которой работал все это время, расспрашивал ее о товарищах, о настроении масс. С тревогой вглядывался в ее осунувшееся лицо. Только утром, спохватившись, Надежда Константиновна преподнесла мужу подарок — баночку черной икры. Он пожурил ее за недопустимое расточительство и перед обедом отнес икру хозяйке. Через несколько минут та вошла в их комнату с открытой баночкой и сапожной щеткой и спросила, какие ботинки они хотят почистить. Выросшая в рабочей среде, она никогда не видела черной икры и решила, что это сапожная вакса.

Два дня пролетели незаметно. Пора было Надежде Константиновне возвращаться. Опять повязалась она платочком, Владимир Ильич подал ей жакет и сам стал одеваться. Она удивленно посмотрела на него, ведь нельзя им выходить вместе, но он категорически заявил, что проводит ее хотя бы до первого поворота, в пути решил, что до следующего угла, и в конце концов настоял на том, чтобы проводить ее до последнего поворота, до самого вокзала. Уговорились, что в ближайшее время Надежда Константиновна приедет еще. В дверях вокзала Крупская обернулась и через головы людей на перекрестке увидела знакомую фигуру Владимира Ильича. Всю дорогу, в поезде она, перебирая в памяти события прошедших дней, размышляла о том, как лучше и быстрее выполнить многочисленные поручения Владимира Ильича.

Ленин предупреждал партию, народ, что за спиной Временного правительства готовится контрреволюционный заговор, что буржуазия попытается задушить революцию рукой военного диктатора. Надежда Константиновна передала ЦК указания Ленина. Последующие две недели кардинально изменили расстановку политических сил. Рабочие, возглавляемые большевиками, разгромили корниловский мятеж, в Московском и Петроградском Советах ленинцам теперь принадлежало большинство.

В начале сентября Надежда Константиновна по тому же паспорту Агафьи Атамановой поехала опять в Гельсингфорс.

Задержавшись в думе, Крупская решила не заходить к Емельяновым и пойти до Олиллы одной. Дорога проходила вдоль берега Финского залива. Кругом ни души. Наконец она подошла к мостику через Ржавую речку, где размещался контрольно-пропускной пункт. Офицер, увидев фигурку озябшей женщины, пропустил ее сразу, едва взглянув на паспорт. Начал накрапывать дождь. В лесу стало почти совсем темно. Узкая тропинка потерялась среди деревьев. Ноги начали вязнуть в песке. Надежда Константиновна подумала, что сбилась с дороги, выругала себя, что не зашла к Емельяновым. Но даже мысли о возвращении не пришло в голову. Она упрямо продолжала идти вперед, с дюны на дюну. Неожиданно облака разорвались и выглянула бледная осенняя луна. И все показалось приветливым и знакомым. Вот кривая карельская березка с тремя одинаковыми сучками. Здесь надо свернуть направо, а со следующего пригорка должна быть видна станция. Только бы не опоздать! Замелькали огоньки Олиллы.

С трудом протиснулась Надежда Константиновна в вагон, битком набитый солдатами и матросами. Всю дорогу пришлось стоять. Но она не замечала усталости. В вагоне шел возбужденный митинг. Говорили только о политике, открыто призывали к восстанию. Крупская вглядывалась во взволнованные лица, в горящие глаза. Старалась запомнить высказывания, ведь для Ильича все это так важно!

Утром Надежда Константиновна вышла из поезда на знакомый перрон. Путь от вокзала до дома, где жил Владимир Ильич, она проделала уверенно и быстро. Правда, на всякий случай шла другими переулками, чтобы проверить, нет ли слежки. Все обошлось как нельзя лучше: ни в Питере, ни в Сестрорецке никто не узнал в Агафье Атамановой жену разыскиваемого повсюду Ленина.

В своих воспоминаниях Надежда Константиновна писала. что, когда она "рассказала Владимиру Ильичу об этих разговорах солдат, лицо его стало задумчивым, и потом уже, о чем бы он ни говорил, эта задумчивость не сходила у него с лица. Видно было, что говорит он об одном, а думает о другом, о восстании, о том, как лучше его подготовить".

Расставаясь в Гельсингфорсе, они знали, что скоро встретятся в Питере. Ленин рвался в гущу борьбы, день восстания приближался.

ОКТЯБРЬ — ПОБЕДА