Крушение

– Наркоторговля прямо в открытую, позорище… Я еще могу понять, если что-то такое произошло с Имельдой возле ее дома. Но бедняжка едет в самую безопасную часть города, и там ее хватает какой-то псих? Больше напоминает фильм ужасов. Доктор, а вы усматриваете связь между теми двумя домработницами и вашей пациенткой?

– Пока еще ничего не надумал, – ответил я.

– Хотя кто знает, что движет маньяками, – заметила Мендес. – Ладно, давайте начнем с того, что попробуем вывести за скобки соседку той Сантос.

Мы втроем сели в анонимную машину Майло. Когда тот завел мотор, Лорри позвонила на патрульный пост Рампарта и указала, что им следует искать в парке.

* * *

Алисия Сантос и Мария Гарсия жили в размалеванной граффити четырехэтажной развалюхе на Хартфорд-авеню, рядом с Четвертой улицей. Просторная комната на втором этаже, которую они занимали, помимо жилой зоны вмещала также незаконно встроенную кухоньку. По закону, права входить в чужое жилье мы не имели. Но здание регулярно инспектировалось санитарным надзором, поэтому, когда Майло попросил дать нам войти, бородатый паренек-консьерж с бежевыми дредами и бэйджем «Х. Гэллоуэй» пожал плечами и дал нам свой универсальный ключ. Не пытаясь даже пригасить гангста-рэп, бубнящий басами из динамика.

Мы поднялись по лестничным пролетам и четверть пути шли по заскорузлому линолеуму коридора, пахнущего несвежими запахами. Из хлипкой двери на другом конце шла волна прогорклого табака и клопомора, вперемешку с фруктовым одеколоном и тальком. Характер запаха зависел от того, в каком месте вы сейчас находитесь.

Домом это назвать сложно, но сама комната содержалась в чистоте: израненный дощатый пол чисто вымыт, кровать безупречно заправлена перламутровым покрывалом, а посередке лежит аляповатая подушка в форме сердца. Пара шатких тумбочек надраена лимонной полиролью, флакон которой стоит тут же на комоде. Туалетные принадлежности и средства гигиены помещены в разделенной надвое нише. Слева стоит четверка фотографий в дешевых рамках.

На двух снимках между пожилой парой стояла худенькая молодая простушка. Мужчина был в раскидистой шляпе; топорща седые усы, он приобнимал женщину в мешковатом платье. На заднем фоне из плоского глинистого рельефа выглядывал глинобитный домишко. На подворье копошились куры, а позади в нескольких шагах стоял ослик с провислой спиной.

На третьем фото представала ширококостная женщина лет сорока, с короткой стрижкой и тяжелой челюстью. Прислонясь к павлиньи-синей оштукатуренной стене, в руке она держала баночку «Дос Эквис». На последнем фото – более крупном, чем остальные – обе женщины у той же стены улыбались и протягивали вперед бокалы с «Маргаритой». В отдалении на заднем фоне виднелась грубая дощатая дверь, а над ней – неоновая вывеска Cerveza

[31].

Мендес сфотографировала каждую фотографию со своего телефона, проверила, как все получилось, и посмотрела на комод, а затем на Майло.

Тот кивнул.

– Ничего, мы аккуратно.

Я стоял в сторонке, а они принялись обыскивать ящики. Ничего, кроме одежды, да и ее немного. То же самое в платяном шкафу, громоздящемся слева от кровати.

– Простая жизнь, – едко усмехнулась Лорри Мендес. – Богатые заявляют, что хотели бы жить именно так. Лицемеры, от носа до задницы.

* * *

Внизу клерк, задумчиво поигрывая со своими локонами, посмотрел фотоснимки с телефона Мендес. Простушкой оказалась Алисия Сантос (она же «тощая»), «толстой» – Мария Гарсия.

– Где проводит время мисс Гарсия? – задала вопрос Мендес.

– Откуда я знаю.

– «Ха» – это что? – спросил Майло.

– Хартли.

– Ты как думаешь, Хартли? Это ее настоящее имя?

– Мне другого не известно.

– У вас должен быть ее номер соцобеспечения.

– Ну.

– У вас его нет?

– Может, у кого-то есть. Но не у меня, – хмуро произнес Хартли Гэллоуэй. – Тут никто этого не делает. Мы не обязаны.

– Где хранятся сведения о жильцах?

– В главном офисе.

– Он где?

– В Хантингтон-парке.

Майло достал свой блокнот.

– Название фирмы?

– «“Прогресс”, недвижимость и развитие», – сказал Гэллоуэй. – Корпорация.

– Управляют твои родственники?

– Если б они, я бы здесь не работал.

– А где б ты работал?

– В Вегасе.

– Значит, не знаешь, куда ходит Мария Гарсия?

– Нет. Лесбиянка она. Они обе.

– У Марии Гарсии и Алисии Сантос любовное сожительство? – уточнила Лорри Мендес.

– Ну да. Наверное.

– «Да» или «наверное»?

– Все время за ручку ходят.

– Значит, дружат крепко.

– Мне не жаловались.

– А на них? – спросил я. – На них никто не жаловался?

– Тут никто в чужие дела не суется.

Словно в подтверждение его слов, в помещение зашел какой-то человек, молча оглядел нас и поспешил вверх по лестнице. Лорри Мендес, глядя ему вслед, поджала губы.

Майло, изучив ее взглядом, возобновил разговор с Гэллоуэем:

– Мария что-нибудь говорила о пропаже Алисии?

– Тощей? Не-а.

– Ни одного слова?