Крушение империи Наполеона. Военно-исторические хроники

Наполеон, полагая, что старый пруссак находится в одиночестве, двинул на него 40-тысячный корпус, и в полдень 1 февраля Блюхер атаковал. Крылья французов держались стойко, но центр поддался, и Мармон под напором генерала Вреде также отступил. В одной из атак австро-баварская кавалерия захватила семь пушек, а всего французы потеряли их в тот день пятьдесят четыре, а также шесть тысяч человек, причем почти половину из них — пленными. Не обошлось и без обычных проявлений героизма. Батарея Старой гвардии, окруженная врагами, отказалась сдаваться и прорвалась сквозь кольцо. Во время боя был починен мост через Об в Л’Эсмоне, и французы смогли отступить к Труа, куда они прибыли 3 февраля. Здесь Наполеон встретился с генералом Рейнье, одним из командиров, захваченных при борьбе за мост Линденау в октябре. Отпуская его под честное слово, царь Александр сказал: «Мы будем в Париже раньше вас». Что же тогда дипломаты обсуждали на конференции в Шатильоне?

Каждый день падал снег — первый снег, как отмечает А. Макдонелл, который помогал Наполеону. В прошлом снег всегда помогал врагу. Он задержал спуск Наполеона с перевала Сен-Бернар в 1800 году, похитил у императора победу при Эйлау в 1807 году и почти два года спустя дал возможность спастись армии сэра Джона Мура в Испании. Кроме того, он погубил Великую армию в 1812 году, но сейчас он тормозил передвижение преследователей и дал Наполеону несколько дней для перегруппировки. 7 февраля император отступил к городу Ножану.

На военном совете союзников, состоявшемся после этого отступления, был принят новый план. Блюхер с 50-тысячным войском должен был направляться по кратчайшему пути к Парижу, а Шварценберг с 150-тысячной армией — наступать через Санс, в тридцати пяти милях к западу от Труа и в двадцати милях к юго-западу от Ножана. Снова чреватое катастрофой отсутствие единства: не только единства армии, но и единства на совете. Даже в столь невозможно поздний час путь к примирению не был закрыт. Франция могла сохранить свои границы 1791 года, и этим скупым предложением она была обязана нежеланию Австрии видеть возвращение Бурбонов на престол. Амбиции русского царя питали те мили, которые прошла его наступающая армия. Сейчас Александр решил забрать себе всю Польшу, взамен отдав Пруссии Саксонию. Даже британский посланник Каслри был встревожен, не видя перспективы прочного мира в полном расчленении Франции или восхождении царского кандидата Бернадота на трон вместо Наполеона. Аргументы британской и австрийской делегаций были недостаточно убедительными, чтобы остановить наступление союзников на Париж, но, по крайней мере, они заставили Александра согласиться, чтобы французы сами выбрали себе главу государства, когда (и если) Наполеон будет низложен.

На второй неделе февраля Наполеон ударил снова, выиграв пять битв за девять дней.

Сценой, на которой величайший воин в мире исполнил свое предпоследнее представление, была местность с низкими лесистыми холмами, болотистыми речными долинами, маленькими городками, соединенными друг с другом грязными дорогами, а в это время года затерявшимися среди переполненных водой каналов и широких заливных лугов — местность, которую пересекают реки Сена, Об, Марна и Йонна.

В принципе поле боя было далеко не идеальным для образцовой кампании против противника, имеющего колоссальное численное превосходство. Непрерывно падал снег, и холмы стояли белыми под черно-синими кронами голых деревьев. Реки у берегов замерзли, но лед был слишком тонким, чтобы выдержать вес человека, не говоря уже о пушечном лафете. В немногие оттепельные дни раскисали дороги, которые в мороз были бы проезжими. В речных долинах висел туман, а над опустевшей местностью проносились северо-восточные ветры, суровые, как на русских равнинах, неся дождь со снегом или надоедливую морось. В промежутках между недолгими метелями в небе бесполезно светило солнце, но чаще небо затягивали свинцово-серые тучи, обещающие новые снегопады. Питаться здесь было почти нечем, но даже Имперская гвардия, привыкшая жить за счет окрестной местности, не желала грабить фермы и маленькие имения французов. В своем штабе в Ножане Наполеон сочинял одно из своих яростных писем, на этот раз адресованное интенданту Доре: «Армия умирает с голоду! Все ваши доклады о том, что она обеспечена продовольствием, — чистый вздор!.. Представьте мне отчеты о количестве риса в различных армейских корпусах… но это должен быть точный отчет, не смейте удваивать суммы наличных запасов!»