Круть (с разделением на главы)

— Луч вышел из кратера, — сказал он. — Двенадцать минут назад, в момент выстрела. Свет только что добрался до нас с вами. Выходит, луч со станции был скоммутирован на астероид мгновенно. Через тот же самый портал.

— Астероид разрушился?

— Нет. Астероид даже не задело. Пустой выхлоп. Энергию удара просто сбросили в космос.

— Как такое может быть? — спросил я. Ломас пожал плечами.

— Кукер пропустил наш удар сквозь свою водокачку, — сказал он. — Как будто открыл форточку, и вся сердобольская ярость унеслась в никуда сквозь кратер на астероиде.

— А что это за вихрь на месте колонии?

— Не знаю, — ответил Ломас. — Возможно, дополнительный защитный экран.

― Ещё раз будут стрелять?

— Подождите, сейчас как раз выясняю…

Нет. Второго выстрела не будет.

— Почему этот столб праха не опадает?

— Не знаю, — сказал Ломас. — Дронов там больше не осталось. Во всяком случае, на связи с нами. Мы ослепли и оглохли.

Мы несколько минут молчали. Ломас неслышно совещался с кем-то через свой омнилинк.

— Отдохните до завтра, Маркус, — сказал он наконец. — Я подумаю, что нам остаётся. Вызову вас сам.

— Что ещё мы можем сделать? Может быть, ковырнуть всё-таки эту Рыбу?

— Бесполезно, — ответил Ломас. — Её уже три раза сканировали. Ничего не помнит.

— А если вскрыть память принудительно?

— Во-первых, это бессмысленно. Во-вторых, корпорация на такое не пойдёт.

— Даже перед концом света?

— Даже перед концом света. Охрана прав баночной личности — это краеугольный камень, на котором для нас держится всё вообще. Есть, конечно, определённые обходные манёвры с привлечением третьих сторон…

— Какие именно?

— Сейчас рано говорить.

— Скоро будет поздно. У нас остались буквально дни.

Ломас поднял на меня мрачный взгляд.

— Я в курсе, Маркус. Отдохните. Скоро вам понадобятся все силы. И даже больше.

9

Ломас не вызывал меня целых два дня, и всё это время я спал. Мозг восстанавливается после разгонов и принудительных коммутаций плохо и медленно — если допустить, что восстанавливается вообще.

Рано утром на третий день я услышал зуммер вызова.

Ломас сидел в своём кресле спокойный и даже весёлый. Перед ним на столе лежала та же книга — «Бабы и Другие Тёлки» Шарабан-Мухлюева.

— Доброе утро, адмирал.

— Доброе утро. Мы потеряли связь не только с дронами. Упала вся имплант-связь с колонией.

— Почему?

— Выглядит как вирусная атака на ПО. Все импланты за экраном поражены. Но мы же знаем методы Ахилла. Это его шутки.

— Подождите, — сказал я. — Если это вирусная атака, мы можем её отразить? Своими средствами?

— Мы можем модифицировать ПО на импланте за пределами этого вихря. Такой имплант будет работать и внутри. Но физического доступа к ветроколонии у сердоболов больше нет. А проапгрейдить поражённые импланты дистанционно мы не в силах.

— Почему?

— Именно из-за этой вирусной атаки. Только не думайте, что Ахилл обучился программированию. Я вам уже разъяснял, как это работает.

Я кивнул.

― Ещё какие-то зацепки у нас остались?

— Одна, — ответил Ломас. — Последняя. Он поднял книгу со стола.

— Вам интересно, почему у меня на столе столько времени лежит этот шедевр?

— Я решил, вы с культурой знакомитесь. Чтобы лучше понимать историю… Сердюков про эту книгу тоже говорил.

— Смотрите, — сказал Ломас, откидывая обложку. — У книги есть посвящение. «À ma chienne Andalouse». Моей андалузской собачке или что-то в этом роде. Книга называется «Бабы и Другие Тёлки», и в ней действительно упоминается уйма животных. Она отчасти и про сельское животноводство. Но ни одной собачки там нет. Как вы полагаете почему?

Какое-то неподходящее время для бесед о классике, подумал я. Но Ломаса не сразу поймёшь.

— Не знаю, — сказал я. — Может быть, это личный момент.

— Вся эта книга посвящена личным моментам, — ответил Ломас. — Там много разного, на любой вкус. Нет только этой андалузской собачки.

— Вы что-то про неё знаете?

— Лишь предполагаю. Есть сведения, что в книге Шарабан-Мухлюева была ещё одна глава, которую удалили при первой публикации. С тех пор она нигде не издавалась. Вообще нигде. Возможно, собачка связана с ней.

— А почему удалили эту главу?

— Русский мозг должен понимать такие вещи, Маркус. Сердоболы бережно относятся к своим культурным иконам, а Шарабан-Мухлюев — одна из главных. Видимо, в запрещённой главе было нечто, омрачавшее его светлый образ, и отрывок изъяли из циркуляции. Что там, по-вашему, могло быть?

— Не представляю.

— Есть сведения, что в этой главе Шарабан-Мухлюев рассказывает историю своего романа с одной карбоновой эссеисткой. Предположительно, с самой Варварой Цугундер.

— Неужели?

— Или с её близкой подругой. В любом случае, Варвара там упоминается неоднократно, и это установленный факт. Мы можем узнать о ней много нового от современника. Возможно, перед уходом в банку Варвара сменила не только имя, но ещё и идентичность с гендером, тогда это было в моде. Если так, сузится круг поиска. Могут быть какие-то намеки, способные вывести нас на след. Нужно немедленно ознакомиться с этим материалом.

— Где его можно найти?